Дети света

— Нет, предыстория. А история впереди. Приехали мы как-то в захваченный бандитами поселок, чтобы людей забрать. Там, по данным разведки, несколько человек скрывалось в подвале разрушенного дома. Как выяснилось, они сидели в подвале несколько месяцев. Боялись наружу выбраться. Трое пожилых мужчин ночью пытались пролезть за водой и съестным. Но их застрелили. Остальные так и сидели под землей. Ели по сухарику, пили по несколько капель воды в день. Спички и фонари кончились еще в первые дни. Так что они сидели в полной темноте. Чтобы их забрать, мы целый бой выдержали. Нас обстреливали со всех сторон. Но мы все же их вынесли. Они были чуть живы, совершенно истощены. Еще затемно выехали оттуда. А утром привезли к своим. Представляешь, им пришлось снова привыкать к свету. Они почти ослепли. И снова я понял, что это неспроста. Опять все на меня указывало. Эти-то несчастные попали во мрак не по своей воле. А я-то в тень сам ушел. Значит, пора выходить на свет Божий. И снова привыкать к свету.

— Да, Борис, полезный отпуск ты себе устроил. А сейчас куда?

— Домой. Только теперь уж — другим. Больше меня во тьму никакими пряниками не заманишь. Антошку усыновлю. Герой! — Он озорно улыбнулся. — А на Маринке… женюсь. Вот так.

Детсад

Жена Петра, Ольга Васильевна, работала в детском саду воспитателем. Пришла сюда не от хорошей жизни, а по нужде: дочку в детсад не могла устроить. В те давние времена женщины рожали почаще, да и стимул к тому был: улучшение жилищных условий. Поэтому мест в детсадах хронически не хватало. Ушла Оля с хорошего места — работала она заместителем начальника отдела новой техники в перспективном НИИ. Поскорбела, поплакала сначала, а потом привыкла, да и осталась тут навсегда.

Со временем НИИ расформировали за ненадобностью, а детсад продолжал работать, и неплохо. Жили они в районе не вполне благополучном: кругом заводы и фабрики. Но, как известно, именно в таких районах, в отличие от благополучных и престижных, рожают больше. Правда, зарплаты в саду невысокие, зато с детьми, — а это всегда греет.

Дети Ольгу Васильевну любили. С ними-то всегда можно договориться. А вот сменщица… Эта Жанна какое-то сплошное недоразумение. Ей бы не с детьми работать, а где-нибудь в дискотеке заводилой, или, как их там, …ди-джеем. После ее смены дети задавали неприличные вопросы, произносили неприличные слова, ну и разное прочее в том же духе. А Ольге приходилось все это выправлять. Ну что за наказанье!

Впрочем, Ольга с некоторых пор стала относиться к таким вещам стоически. Произошло это после разговора со священником, который ее вразумил и дал хороший совет: терпение и любовь — в этом вся мудрость. Опять же, дети нуждаются в положительном примере. Им так нужна любовь в наше холодное, расчетливое время.

— Оля, а я похожа на Клаву-шифер?

— Ты, Евочка, гораздо красивее шифера, — подавала воспитательница голос от своего стола, за которым писала методические планы. — И тебе совсем не обязательно мячики под майку засовывать и зубной пастой волосы мазюкать. Поверь, ты очень красивая и обаятельная девочка.

— Оля, а кто красивее: я или Машка-ябеда? Или Катька-задира?

— Ева. Запомни, моя хорошая, каждая девочка хороша по-своему. У каждой свое неповторимое обаяние, своя красота. Ты думаешь, почему в модельные агентства набирают так много девушек и таких разных? Это потому, что каждая девушка несет в себе совершенно неповторимую индивидуальность. Поняла?

— Ага. Ой, Вовка опять в розетку лезет.

— Вова! Осторожно, тебя током ударит.

— Не мешай, Оля, я провожу испытания.

— Уже все испытано. Сунешь пальцы в розетку — обязательно током ударит.

— Папа говорит, что в жизни все нужно проверить самому.

— И все-таки, Вова, не надо совать пальчики в розетку. Ладно?

— Я подумаю.

— Дима, не трогай Вову.

— А че он, в натуре, волну гонит. Умный очень?

— Не очень. Просто у него такой склад ума.

— Я вот щас по этому складу гирькой ка-а-ак дам.

— Не надо гирькой. Лучше помоги Маше коляску из баррикады вытащить.

— Это не баррикада, это домик.

— Ну прости. Теперь я буду знать, какой домик бывает.

— Оля, а Вовка снова пальцы в розетку сует.

— Вова, я же тебя просила. Я же тебе объясняла.

— А мне неясно, как это «ударит»?

— Поверь, меня уже било током — это очень больно.

— Оля, дай я ему вдарю, чтобы этот чайник понял.

— Не надо, Дима, лучше Кате помоги на лесенку забраться. А то упадет еще.

— Оля, Вовка вырвал спицы из коляски и в розетку запихивает.

— Вова, встань в угол! Ты наказан за непослушание.

Мальчик стоял в углу и командовал оттуда своему приятелю и лаборанту Вадику:

— Засунь спицы в дырочки и подожди, пока Оля отвернется. Тогда я подбегу, и мы начнем испытания.

— Ладно, Вова! Хорошо, Владимир Вольфович. — Ольга Васильевна решительно встала. — Если ты не понимаешь слов, и наказание на пользу не пошло — давай, суй пальцы, спицы в розетку. Дети, все подойдите сюда. Пусть нам Вова покажет, что такое удар током.

Вова засопел, спицы долго не могут попасть в отверстия розетки. Он подогнул, заострил и под всеобщее молчание засунул в розетку.