Дети трубопроводов. Юмористический роман абсурда

Ведь сейчас скульптору даже средней руки можно при некотором старании жить в столице довольно не так уж и плохо. Заказов море от тех господ и дам, которым некуда девать деньги. Что уж тут поделать, если определённая часть населения вдруг стала преуспевать, а подавляющая – стремительно беднеть, превращаясь в нищих и бездомных. Правда, пока не в такой степени, как в Обнуляндии. Но, наверное, всё так и должно быть, вероятно, всё это справедливо… Кто умеет, тот и процветает. Ничего страшного, что за счёт других. Это мелочи жизни.

Но вот в кошмарных снах его, в стране Обнуляндия, творилась жестокая несправедливость. Нищих в ней было десятки миллионов, просто бедных – и того больше. Особенно много их развелось за чертой столичного города Труба. Чем дальше летишь, едешь или шагаешь на восток, тем всё больше и больше голи перекатной, выходцев из народа.

Сам Дьявол не успел глазом моргнуть, как в Обнуляндии произошло резкое и чёткое разделение на «простых» и «сложных», объявивших себя владельцами всего того, что раньше принадлежало народу или, в крайнем случае, государству. Медицина, образование и многое друге там не так и давно было бесплатным, жильём людей обеспечивало государство, исключалась безработица, нормально оплачивался труд, не бедствовали пенсионеры, и даже в страшных мыслях люди не могли представить, что кто-то умелый и продуманный не просто их обворует, но и заставит уходить на заслуженный отдых позже на пять лет, называя его пошло и мерзко: «период доживания».

Но люди хотели, какой-то, особенной свободы, великого роста личного благосостояния. Хотели – и получили абсолютное процветание для… отдельно взятых граждан. Всё случилось ровно так, как с пушкинской старухой из нетленного и мудрого произведения «Сказка о рыбаке и рыбке». Подавляющее большинство осталась у разбитого корыта.

Сны, разумеется, в большой степени – одна из зон абсурда. Так, по крайней мере, принято считать. Но народу, основным обманутым нищим массам Обнуляндии, всё-таки, Друков сочувствовал. Существующее положение дел в той стране даже с натяжкой и капитализмом никак нельзя было назвать. Скорее, эта одна из зловещих разновидностей активно процветающего разбоя под руководством и т. д. Ночного Хоккеиста смахивала на разграбление колониальных земель и жителей огромной страны.

Одним словом, пришло бесовское время правительству Обнуляндии материально и морально заботиться о тех, кто успешно возводил дворцы, замки и терема на человеческих костях и не только здесь, в отдельно взятой стране, но и за рубежом. В то время, когда банки практически уничтожали нормальных людей непомерными налогами и грабительскими ссудами, а правительство налогами, олигархи, воры, бандиты, чиновники работали на укрепление экономики чужих стран. Жестокий и мерзкий абсурд они превратили в явь, если токовой можно было считать мерзкие сны скульптора Друкова.

Но такой вот расклад если и волновал Друкова, то лишь в такой степени, что виденное им в сновидениях было, всего лишь, сном, блефом и, в целом, явным абсурдом. А всё не реальное не может быть веской причиной для слишком уж глубоких переживаний.

Кроме того, Дениса Харитоновича можно было считать счастливчиком, ведь он жил и творил в справедливой, процветающей реальной России, и не такие уж малые деньги зарабатывал честно и активно. Заказов хватало. Всё ведь под небом – в самых разных статуях… В основном, это тучные фигуры на лошадях и на другом транспорте, в разных позах, причём не только на кладбищах, но и во многих других культурных местах и обширных частных подворьях.

Предостаточно имелось в России и таких господ и дам, которые решили себя прославить и при жизни, к примеру, воплотиться в чугунном двойнике, непременно, «от имени народа». Да, того самого народа, который они явны пытались превратить в строительный материал для проведения дальнейших замысловатых экспериментов.

А приснился ему и нынешней, но уже минувшей ночью, как обычно, жуткий, кошмарный сон… Всё, конечно, такое идёт от переутомления. Опять он оказался в этой жуткой Обнуляндии. Он понимал, что тому, кто мыслит образно и, вместе с тем, абстрактно, совсем не сложно погрязнуть в бескрайнем болоте абсурда, который во всех областях культуры и даже науки борзые господа и дамы той страны окрестили постмодернизмом. Ведь звучит странновато и весьма преждевременно такое определение, поскольку ещё и модернизма-то, как такового, в Обнуляндии не наблюдалось. Правда, жалкие потуги и попытки имели место… быть.