Дети учатся жить

потому как обои старенькие и простые

не произведут на маму впечатления —

мама от них устала. Рисуй без сомнения!

Готовлюсь стать водолазом

Хороша водичка!

Но мыло на личико

щиплет глазки.

Был бы водолазом,

надел маску.

А пока не водолаз я,

тренировка в самый раз!

— Мам, а водолазы в тазах моются?

— Нет, сынок, но нам надо готовиться!

— Они не моются никогда?

Ведь и так кругом вода.

— Да, сынок, конечно, да.

Я рисую Кабыздоха

Исписала все страницы

жёлтым, красным, лица, лица…

Исписала все тетради

спереди и сзади.

С моим почерком не сладит

даже сам китайский бог.

Я рисую «кабы сдох»!

Я рисую Кабысдоха,

он умеет только охать.

Я рисую крокодила,

ковыляет он по Нилу.

Вот и всё, пошла я спать.

Будет мамочка ругать —

я изгадила отчёты

и бухгалтерские квоты.

Ну и ладно, ну и пусть,

зато во сне не ходит грусть.

Не стоит матери гулять,

когда доча хочет спать!

Мы не ходим на порог

Любопытство — не порок,

когда вас через порог

злые люди не пускают.

Что там, что там? Кот не знает.

Надо в дверь постучать

и назидательно сказать:

— Открывайте двери нам,

а то устроим та-ра-рам!

Дверь тихонько отперлась

и страшной мордою на нас

небритый дядька с бородой:

— На обед кто хочет мой? —

он хватает меня

и за шкирку кота.

* * *

Стоп, стоп, стоп. Так не пойдёт!

Вернёмся мы к стиху вперёд.

Любопытство — не порок,

но мы не ходим на порог

на чужой, на чужой,

где страшный дядька с бородой!

Если няня плохая

Если мамочки нет дома,

а ты один с какой-то няней

молодой и беззаботной,

и которая не хочет

поиграть с тобой немножко,

а чужого парня просит

заглянуть к вам на часок.

Ты закройся тихо в ванной

и звони скорее папе,

маме, бабушке и деду,

и полиции родной!

Сын и отец отважные

Сын за отца не в ответе,

но есть вещи на свете

самые, самые важные!

Если сын и отец отважные,

то маме бояться нечего,

ведь целых два человечища

за неё в бой, драку полезут,

и пока не добьют, не слезут.

Бедная, бедная мама —

хулиганье воспитала.

Я не акула — человек

Я большущая акула!

Это мамочка смекнула:

в костюм одела и сижу,

плавать в этом не могу.

Что же это за акула,

что воды и не глотнула?

Мама, мама, помоги,

ты с меня это сними!

Я не акула — человек,

человеком буду век.

Побегу купаться,

и папке не угнаться!

Вред от конфет

Детям конфеты вредны,

доводят они до беды.

Вредные вырастают дети,

влюблённые в эти конфеты.

И даже некрасивые они вырастают:

зубы у них выпадают,

цвет лица становится шоколадный

и характер прохладный.

Что теперь надо сказать?

— Мам, пойдём шоколад покупать!

Ну а кому, кроме детей?

Ангел в небе тихо ходит,

шепчет людям: «Не балуйте!»

Назло ему своим мы детям

никогда не скажем: «Нет!»

Потому как баловаться

уж кому-то точно надо.

Ну а ежели не детям,

так и вовсе некому.

Нарисуй нам, художник, зиму

О том, как Маша зимой гуляет

Нарядила мать на маленькую

валенки, валенки

и отправила погулять, погулять!

Нацепила мать на масенькую

шубу красненькую

и отправила погулять, погулять!

Укутала мать малышку

в шаль, варежки (хоть дышит?)

и отправила погулять, погулять!

Пошла Маша во двор, во двор

и упала за забор, за забор.

Бегите дочку доставать, доставать,

у неё плохая мать:

замотала, как бревно,

а надо, надо было то

налегке, налегке

с горки вниз в пуховике!

Станем маму мы ругать, мы ругать.

Маше куртку покупать, покупать.

Будет Машу не догнать, не догнать.

Дитю свободу надо дать!

Маша, ёлка и февраль

Ты, Машенька, зачем игрушки у деда Мороза украла,

может, мама тебе их не покупала,

или папа не хлопал по попе?

Вот девушку и прохлопали:

проглядели, не уследили!

Как-то не так растили?

И куда ты, Машенька, погремушки волочёшь?

Потом в дом бежишь и ещё берёшь.

Ой не нравится деду эта затея,

и бабка ложкой огреет.

А на дворе зима и гуляешь ты долго.

— Не понимаете, это на ёлку!

Наряжаю зелёную я красиво,

деду с бабкой на диво.

Позову мать и тятьку,

хоровод устроим на святки.

Да не святки, Маша, начинаются,

а февраль на дворе кончается.

Уж к масленице б и наряжала.

Зарыдала маленькая: «Я не знала!»

Ладно, деду шепнём,

мол, внучка у нас не воровка,

он погладит тебя по головке.

А бабушка напечёт оладий

и родителям скажет:

— Дочка у вас, на зависть, хорошая;

тащит, правда, чего не положено!

Захворавший дед Мороз

Нехороший дед Мороз

наши подарочки унёс!

Побежали мы за ним:

— Тебе уйти мы не дадим!

Но дед Мороз не так-то прост,

от детворы воротит нос,

поскакал, как резвый конь!

Мы то думали… А он

никакой и не старик,

бегать, видимо, привык!

Дед Мороз остановился,

в старичочка превратился,

закряхтел притворно так

(сразу видно — не дурак)

и наконец, раздал подарки:

— Возьмите, дети, не жалко!

— А ты сразу так не мог?

— Да я что-то занемог,

очень сильно захворал:

бегать стал по вечерам!

А вы?

— И мы, как ты,

спортсмены

во время перемены

в школе.

Так чем ты, деда, болен?

Как отец меня в сугробе утопил

Зимняя дорога, вот мой дом родной,

даже у порога снег стоит стеной.

Чистит батя тропку, мать печёт пирог,

а дочуля топает прямо за порог.

— Ты куда раздетая? «Выйду погулять.»

— Дочек неодетых отец отправит вспять!

Ведут меня одеться в шубу и вперёд.

Тятенька, приветик — снег мы тянем в рот.

— Что мне с ней тут делать, сугробища стеной?

— Мне и дела нету! — мать спешит домой.

Маленькую Инночку садят на сугроб: