Дети в сети

Два следующих письма из предыдущей главы – две аналитические работы – удивительным образом перекликаются и друг с другом, и с моей работой – с тем, что вошло в публикацию, и с тем, что не вошло. Не вошел, например, эпизод, который лежал на поверхности, был слишком крупно обозначен, так что не заметить его было нельзя любому, кто только начинал входить в эту тему. Я его крутила-вертела, несколько раз вставляла в текст, но снова убирала – он скользил, бился на миллион осколков кривых зеркал. Я говорю о дне 08.12.2015, когда администраторы групп призывали всех к массовому «выпиливанию». Как только ты к этой дате привязываешься – все сразу идет по чужому сценарию: надо тогда рассказать, как все было на самом деле. А о том, как все было на самом деле, нам рассказывают именно «сценаристы» – оставляют кучу специальных жирных следов. Они не просто творят историю – они ее подают. И в их подаче, именно только в их подаче все выглядит так, как уже было повторено в разных СМИ после моей публикации, – повторено вслед за «сценаристами» то, от чего я намеренно ушла. Повторяли и повторяли, что с этой датой «выпиливания» просто пошутили, не обратив внимания на то, как слишком уж активно, навязчиво, разными путями – многочисленными картинками, даже специальными таблицами с картинками и постами, это вдалбливалось – «мы просто прикалывались, разыгрывали грандиозный фейк». Предъявив аргумент – ожившие аккаунты тех, кого изначально представляли мертвым, – видите – розыгрыш? «Мы не ожидали, что подростки поверят и реально начнут уходить из жизни». Все это всерьез повторялось: «Мы не ожидали…»

Призывали, но не ожидали. Не ожидали, но готовили, прокручивали, форсили, вкатывали в головы этот совершенно дикий по сути рисунок, мем девочки Рины, – к 8 декабря уже как раз был пик этой агрессивной, вирусной, глумливой рекламы девочки с отрезанной головой. Я не ставила эти картинки в публикацию, да и здесь в предыдущей главе оставила лишь то, что еще хоть как-то можно было оставить. Остальное просто не поддается описанию – девочка погибла 23 ноября, не прошло еще и 40 дней, а в нее, в ее голову играют, как в мячик, тему обкатывают так, как будто Воланд шутит: всюду она отдельно от тела и подписи одна чудовищней другой. Например, «когда училка говорит: а голову ты дома забыла?», или игра «Поле чудес» – 4 буквы, угадай имя. Или голова в виде колеса к поезду, или еще игра – «помоги ребятам найти свой транспорт», где да, конечно, правильно, – на одном из фото Рина и поезд. Есть настолько кощунственные, что я не только картинку – я описать словами не смогу. Зачем? Вот такой естественный просто вопрос возникает – почему они так глумятся, для чего нужно надругательство – какой в этом смысл? Если хотят сделать из девочки символ суицида, героиню – то разве это не странный способ?

«Так обесценивается, снимается страх смерти, он просто высмеивается», – объяснит мне позже врач-психотерапевт Андрей Курпатов (подробнее об этом здесь же, в фрагменте его интервью).

…Итак, призывали к массовому суициду, но не ожидали, что подростки поверят. Не ожидали, но готовили, агрессивно форсили вирусный мем, влезали в души. «Не бойся смерти, это одна из почестей. Благо, дающее право приблизить себя к богам…» – Значит, вот это воскрешение «мертвых аккаунтов» так и было задумано, чтобы спросить потом: «А что? Кто-то умер? Но мы-то играли просто, шутили, видите, у нас большинство это поняли, все наши «мертвые» – живы».

Это был такой огромный осколок зеркала злого-презлого тролля, что вел из Зазеркалья, выстроенного для детей, в Зазеркалье для тех взрослых, кто, узнав о случившихся реальных смертях, пытался расследовать причины.

Такой выпуклый ложный след, по которому идти было нельзя, но по которому в итоге пошли все анноны, а позже – СМИ. На полном серьезе стали утверждать, что один из фейс-контрольщиков смертельного «Лас-Вегаса», – Море Китов, только что раздававший номера для «самовыпила» детям, вдруг прозрел мгновенно, внезапно усовестился и превратился в душеспасителя – «стал помогать подросткам в сложной жизненной ситуации».