Дети вечного марта. Книга 2 (СИ)

Игорь развернулся и, печатая шаг, двинулся мимо, непонятно чем обозленного правителя. Высочайший гнев его больше не пугал. За время службы он успел хорошо узнать привычки и повадки герцога. Кровавую пакость тот мог учинить в расслабленном состоянии, закиснув в болоте депрессии. Когда ситуация требовала мобилизации, Арий оживал, превращаясь в умного, четко мыслящего, деятельного и крайне рационального человека.

— Стой! — хлестнуло в спину начальника замковой стражи. — Командира егерей, интенданта, обоих тайных советников и председателя Клира — ко мне! Хотя, нет, этого звать не надо. Иди.

За порогом залы Игорь первому же караулу приказал бежать с поручениями, а сам пошел на голубятню.

На кой ляд, спрашивается, ставить стражников на каждом углу? Куда ни повернешь, везде торчит парочка. На случай, если, начальник внутренней охраны, например, измену замутит? А вот и мимо. Если означенный начальник и задумает, что недоброе, герцог наш, Его Светлая Светлость, тут же унюхает. Странно, опять же: человек, а чутье как у нелюдя. А как последних аллари в герцогстве повыведет, вообще один такой останется. Еще башня… зачем он туда бегает? За директивами, что ли? Туда несется — в глазах страх. Обратно шествует — полная уверенность в завтрашнем дне. Однако Игорь давно заметил, что посещения башни даются герцогу очень и очень трудно, будто на веревке его туда тащат. А веревка та наподобие колючей проволоки.

Но магия-то у него настоящая… как и та, с помощью которой Шак повозку над океаном прогнал и вынырнул в овражке на границе центрального герцогства и воинственного Аллора.

Ненависть, недоумение, черная обида — трудно сказать чего больше бродило в душе Игоря, когда он очнулся, и выяснилось, что Шак их бросил, подставив под удар егерей. Два года вместе; из таких переделок выходили, какие только в авантюрных романах в родном мире встречались. Где тот мир? Где те романы? Сегодняшняя жизнь затерянного в пространствах человека, — имя которого и произносят-то тут, не смягчая, — сама похожа на роман. Это если смотреть со стороны. А если изнутри — рутина, скучная до зубовного скрежета и в тоже время опасная, как хороводы с волками.

Однако он к ней успел привыкнуть. Ведь, чего боялся, когда шел на утренний доклад? Правильно, что отправят в пыточную. Отсюда и мысли о возвращении, о невыполненном герцогом обещании, о бренности нынешнего существования. Миновала опасность, и сразу в глаза полезли, бестолково натыканные по углам часовые.

Вообще задумываться о своем житье-бытье Игорь начал только в последние годы. Первое время все силы уходили на вживание. Необходимо было продержаться до возвращения. Потом он привык. В его жизни мало что происходило. Он практически не покидал дворца. С утра ждали служебные обязанности, развод караулов, отчеты, проверки. Голубиная почта тоже была в его ведении. Немало сил ушло на наведение хоть какого-то порядка в дворцовом хозяйстве.

Прежний герцог придерживался либеральных взглядов. Все службы дворца жили и работали в пределах традиций. И как-то ведь справлялись. Игорю трудно было представить, что бы тут началось, отмени он ежедневные разводы и отчеты. Да людишки бы к обеду разбежались. На поварне устроили бы пьянку. На конюшне — вертеп. Голубятня еще! Хотя, там Игорь давно уже пристроил своего старого товарища по скитаниям. Сун, что в рабах, что в птичниках оставался точным и прилежным до занудства.

Или при герцоге аллари все во дворце вертелось, подчиняясь примитивному зову совести? Нет! Не могло огромное, сложное дворцовое хозяйство, — все как один, — следовать чистым душевным порывам. Людьми всегда правил страх, а управляла корысть.

Или сейчас правит страх, а прежде что-то другое? Игорь вспомнил, как они выходили с Шаком из лесов, как давали первые представления в затерянных городках, в темных деревнях. Как им было весело, страшно, голодно и тревожно. Как однажды попали в деревню изуверов и все бы погибли, не явись им спасением неуклюжий толстый застенчивый Ири. Шак до утра погонял, отрываясь от страшного места, а после чуть не прибил Игоря за то, что тот назвал его Апостолом, но выспросил, понял и даже принял новое имя.

И тот же Шак с холодной расчетливостью послал своих товарищей на смерть? Но герцог же привел свидетелей. Они подтвердили: конь загодя подготовился к встрече с братом, оставил Игоря и двух бывших рабов отвлечь егерей на себя, а когда запахло жаренным, ушел в свободный прыжок, забыв, о товарищах, вернее, предоставив выкручиваться самим.

Спасибо герцогу, не отдал палачу, даже оставил при себе, позволив отслужить…

Сун чистил лотки для корма. Он состарился. Плосковатое, смуглое лицо напоминало кусок сухого дерева. Светлые раскосые глаза слезились.

— Здравствуй.

— Здравствуйте, господин начальник, — поклонился бывший раб.

— Да брось, ты.

— Господин начальник хочет получить отчет?

— Нет. Я просто так зашел. Как живешь?

— У меня все хорошо.

— От Ири есть вести?

— Да. Он прислал привет на словах и пирог. Пирог дожидается Вас. Я его сейчас принесу.