Дети вечного марта. Книга 2

Знать бы еще, куда та дорога выведет. Что оказался в почти родных пограничных Камишеру Дебрях, он сразу догадался. А дальше-то что? Ни севера, ни юга. Солнца нет. Где оно встает, где за горизонт спать уходит, ни хрена не понятно. На все про все два направления: верх — там небо, и низ — там жижа пополам с пиявками.

На поляну он вывалился внезапно. Шел, отводя в стороны частые, колючие ветки и вдруг схватил пятерней воздух. Хорошо еще, на поляне никто не поджидал, глотая слюни. Зато на самой середине стояло гигантское дерево. Ветки от ствола отходили на высоте Пелиноровой крепости. Но сие Саню не смутило. Когти-то на кой? Жаль, на ногах нет, так бы он в два раза быстрее взобрался. Но и своего хватило.

Нижняя ветка сама оказалась толщиной с доброе дерево. Саня улегся на нее, перевел дух и начал осматриваться. Кругом сколько хватало глаз, простирался лес. Кое-где живой зеленый ковер темнел провалами полян и целых полей. Слева наползала туча. Стоило поторопиться, иначе накроет окрестности непроницаемой пеленой. Справа — тот же лес, дальний край которого тонул в густой дымке. Можно топать наугад. Куда попадешь, одни Пращуры знают, а и они могут сплоховать.

За деревом пряталась вторая половина ойкумены. Саня опять вцепился когтями в ствол, переступая по трещинам и чещуйкам коры. Следующая ветка оказалась поуже — не разляжешься.

Оп-па! Солнца как не было, так и не высунулось. Вокруг серое прозрачное марево, а вдали замыкала горизонт памятная игольчатая радуга. Точно такую они наблюдали с Горютой в первый и последний Санькин пограничный рейд. Тогда сквозь нее проплывали разные картины. Горюта говорил, она и лица показывает.

Всполохи и разноцветное сияние рассыпались колючими лучами. В тумане переливались тонкие прозрачные иглы света. Искристая стена замыкала Дебри кольцом.

Куда ни направься, он рано или поздно выйдет к радуге. Что дальше? А что бы ни было. Другого-то пути все равно нет.

Только спустившись на первую ветку, Санька понял, как устал. У него болело практически все живое и даже, кажется, сапоги. Он не ел с утра — когда то утро было? — он не спал со вчерашнего… или с позавчерашнего. Внизу придется искать укрытие, опять мокнуть и шугаться каждого куста. На фига, спрашивается?

Пропустив ремень в рукав куртки, кот застегнул его вокруг толстого сучка, и растянулся во весь рост. Было жестко и прохладно. Хотелось пить, тащило в бок, есть хотелось — караул кричи…

Хорошо, что пристегнулся! Ноги висели над бездной. Спросонья Саня решил, что опять летит. Или его кто-то тащит? Руку выкрутило в плече. Другой рукой он нащупал жесткую кору, зацепил когтями, подтянулся и втащил себя обратно на насест.

Ночи тут не было, наверное. Глазам открылось то же сумрачное небо, очерченное по низу неправильным горизонтом. Слегка потряхивало в ознобе. И никакой летающей живности. Саня отметил про себя этот факт и порадовался — хоть что-то хорошее.

Спуск прошел мучительно медленно. У подножья встретила сырость и чувство опасности. Почто же ему пращуры крыльев не дали? Летать бы по небу… и звали бы его тогда не почтенным котом, а петухом драным.

Он долго нюхал подвернувшуюся лужу. Пить хотелось, хоть удавись, но было страшно. Дебри, однако. Попьешь водицы и обрастешь шерстью, или хуже того костяными гребешками. Выйдешь в родной Камишер: мамка не узнает. Но все же попил. Огляделся, огладил лицо ладонями — чистое — и пошел в сторону игольчатой радуги.

Запах паленых тряпок появился, когда кот уже отмахал приличное расстояние. Верст десять, наверное. Лес с этой стороны оказался не таким влажным, идти было легче, вот и поспешал. Открытые пространства между гигантскими деревьями чередовались с зарослями кустарников. Где обходил, где шел сквозь. Некоторые были усыпаны ягодами. Саня нюхал, думал и не ел. Ягодки попадались сплошь незнакомые. В таких кустах его и застало дыхание давешнего шумного и вонючего зверя.

Страховидла, надо полагать, спала — кроме запаха, никаких признаков жизни не подавала. Кот крался стараясь не шуметь. В одном месте даже лег на землю и полз, пока над головой не обозначился просвет; привстал на четвереньки, еще просеменил на них…

Человек стоял рядом с огромной неизвестной породы тварью и смотрел прямо на Саню. В руках — не то железная праща, не то арбалет.

Незнакомец наставил на кота оружие и велел подниматься. Если бы не вонь, кот непременно учуял бы человека. Но опасности в незнакомце не ощущалось. Железка в руках, к тому же, мелко подрагивала. Кот легко поднялся на ноги и развел руки в стороны: смотри, вот он я.

— Ты кто? — спросил человек.

— Кот.

— В кокам смысле?

— В прямом. А ты кто?

— Водитель.

— Кого?

— Что значит, кого?

— Кого ты водишь?

— БМП, не видишь, что ли? — мужик махнул рукой в сторону уснувшего зверя. — Поселок в какую сторону?

До Сани стало помаленьку доходить. Парень его примерно возраста, тоже не по своей воле попал в сумеречную страну, но в отличие от кота, еще не сообразил, как вляпался.

— Спит твоя бампа? — спросил кот с места. Водитель оружие не опускал. Проявлять излишнюю прыть было опасно.

— Кто спит?!