Дети вечного марта

— Молочницу! Молочницу Герту убили!!! - Крик ворвался в скучный гул провинциального утра, перекрывая кудахтанье, блеянье, звон, стук, шуршанье и бормотанье. На миг стало тихо и тошно. Следом поднялся гомон. А за ним, - пока дошло и накрыло, - женский вой пополам с визгом и хрипом.

— Мать Герты, с рассвета всех дергала: где дочка, - ворчал себе под нос трактирщик, вытирая соседний стол. Игорь и Сун доедали завтрак. Пора было наведаться в замок Мец, но особо они туда не рвались - успеется - ели и беседовали о постороннем, растягивая бездельное утро.

— А-то сама не знает! - громче возмутился трактирщик. - В казармах ищи. Но туда Латина не пойдет. Кнехты народ грубый. Самое малое - пошлют. Могут вообще накостылять. А еще… могут! Ой, могут! Объясняй потом, что не по доброй воле на сеновале оказалась. Курт не поверит. А и поверит, все равно изобьет. Он ее часто бьет. И Герте доставалось.

Трактирщик стряхнул крошки на пол, потянулся за веником, но плюнул, сел на лавку и уже напрямую начал просвещать дальноезжих гостей о местных нравах:

— Герта сначала жаловалась матери, что отчим бьет, потом перестала. Там эта… там другое началось. Курт… а что Курт? И не прятался даже. Кто ему Герта? Падчерица - чужая девка. А как понял, что мать догадалась, стал в открытую с девочкой спать. Когда и Латину из дому на ночь выгонял. Потом и Герта ему прискучила. Опять началось битье. Мать с дочерью как-то помирились и дальше стали жить. Ходили за коровами, молоко продавали. Жениха бы Герте хорошего, да кто ж ее возьмет? Курт за ней ничего не давал. Та и пошла в казармы. Жизнь-то все равно кончилась. А теперь и вовсе кончилась.

В распахнутое окошко было видно, как толпа устремилась в ворота. Тошный вой отдалился и пропал. Площадь опустела. Куры ходили, радуясь, что никто не гоняет. Петух невозбранно взлетел на воз пшеницы и наклевывал, свысока поглядывая на пеструшек. Прорезалось блеяние и мычание на заднем дворе.

— Девушку… кнехты? - мотнул головой в сторону городских ворот Игорь.

Трактирщик глянул на него изподлобья, пожевал губами и, не ответив, снялся с лавки за веником. Но, повозив мусор по полу, не выдержал:

— Зачем им-то? Тут другое…

— Синьоры?

— Нет.

— А кто?

— Чистюки. Что б им пусто стало! Нелюдей ловить понаехали.

— А разве аллари в ваших краях еще остались? Мы сколько прошли от столицы, ни одной слободы не встретили.

— Живете там? - подозрительно сощурился трактирщик. Игорь сообразил, что столичные жители у того не в чести. Новостью это не было. Чем дальше от герцогского замка, тем настроения в народе становились разнороднее. Специально выяснять отношение к себе подданных, герцог Игоря не просил. Само в глаза лезло. В каждым новом поселении герцогская власть пользовалась меньшим и меньшим уважением.

В первые дни Игорь отмахивался, стараясь не замечать, рассеянные тут и там гарнизоны, усиленную охрану городских ворот, - от кого, скажите на милость, обороняться-то? - черные пустоши на месте поселений аллари. Сун пару раз подбрасывал неудобные вопросы, замаскированные под простецкую глупость. Игорь уходил от ответа, копя внутреннее раздражение: зачем только взял с собой этого идиота? Столько лет прожить в герцогском замке, в самом центре страны и не понять самых простых вещей. Например: если есть законы - их необходимо выполнять. Иначе страна рухнет в хаос и безобразие. Но бывший раб продолжал недоумевать, от чего такие гонения на нелюдей.

— Тебе понравится, если шайки аллари станут по ночам врываться в дома и убивать людей? - как-то огрызнулся Игорь?

— Зачем? - искренне удивился Сун.

— Ну, чтобы отнять деньги, имущество… - Игорь перебирал в памяти, чем еще могли бы поживиться аллари в человеческом жилище, но уже и сам понимал, что, мягко говоря, проврался. На фига аллари людские манатки? Больше всего в остального они дорожили тем, что перешло к ним по наследству. Чем старше вещь, тем она ценнее. Аллари считали, что в старых вещах заключена частичка души Предков. Какая-нибудь ржавая подков для рода лошади была дороже золотой миски, из коей по праздникам ели отдельные, хорошо обеспеченные люди.

— А раньше почему они людей не зорили? - продолжал невинно расспрашивать Сун.

— Не знаю. Меня раньше тут не было.

Оставил за собой последнее слово, оборвав спор, и тут же почувствовал себя базарной торговкой, которой не истина важна, а перекричать товарку. Я сверху - моя правда!

В качестве утешения Игорь напомнил себе о воинственном Аллоре. Вольные кланы только тем и занимались, что убивали и грабили. И не чужие ржавые подковы, между прочим, промышляли, а полновесное золото. Вот! Игорь уже хотел привести свой аргумент дворцовому птичнику, когда вспомнил: Аллор вел бесконечную гражданскую войну. О внешней экспансии вольные кланы никогда не помышляли. Она была попросту невозможна при их-то раздробленности.