Дети вечного марта

Лето угорало. Север - самые закрайки - дальше только высокие, покрытые шапками вечных снегов гольцы. Лес пресекал луга черной кривой линией. От него к скалам поднимались зеленые волны. Травы уже давно вытянулись в полный рост, и сейчас, подсохнув, шелестели колосьями. Верхушки пушились золотистыми метелками. Тучи птиц носились над лугами. В зарослях стрекотало и цвиркало.

Идти было легко и печально. Несколько лет, путешествовавший в исключительном одиночестве, Саня понял, что отвык. Не хватало понуканий Шака, собачьих придирок, не хватало молчаливого присутствия Цыпы и шумного - Фасольки. Он старался не думать о них. Не получалось. Он с ними сросся чем-то внутри. Расставание разорвало его на много мелких кусочков. Сойдутся ли когда-нибудь эти части воедино?

Шак ушел в неведомые края, но жив, значит, есть надежда. Солька уковыляла к милому другу хозяину зеленого царства. Вернется или нет, неизвестно. Но, опять же, жива. Собаку он мертвым тоже не видел. Нет! Не видел! Значит - живой. Только Цыпа ушла безвозвратно.

Саня по большой дуге обошел стороной деревню, о которой предупредили проводники. Не боялся, просто, не хотелось никого видеть. Ни людей, ни аллари. Признаться, после разговоров с Игорем он перестал их делить как раньше. Еще мозаика в замке Пелинора… да была ли она? Шак и собака клялись, что была.

Впереди поднялась одинокая, сползшая к самому лесу, скала. По узкой звериной тропке Саня свернул под кроны и пошел дальше в тени деревьев, слушая голоса леса.

Небольшое обработанное поле случилось внезапно. Мелькнул впереди свет, несколько шагов и открылась пажить. Кусты кто-то заботливо выкорчевал и сжег. Колосилась невысокая рож. На том краю темнели какие-то грядки. Оттуда навевало влагой.

Саня споткнулся. Показалось, он уже тут был… не тут конечно, но…

Засеянные пространства с межевыми полосами, каменный сарай, ручей… Коти-ик! Иди к нам, мы тебе что-то дадим…

— Эй! - позвал из травы под ногами тоненький голосок. - Ты кто?

Оттуда глядели два огромных зеленых глаза. Девчушка притаилась, однако, сидела нимало не боясь, чужого мужчины.

— А ты кто? - улыбнулся кот.

— Малинка.

Саню полоснуло по сердцу. В травке пряталась маленькая дриада. Кроха совсем. Лет, может, четырех. Он присел на корточки и бессознательно протянул к ней руку.

— Меня нельзя обижать, - заявила девочка на всякий случай, но осталась на месте. - Я мамку позову, она тебя наругает.

— За что? Разве я тебя испугал?

— Я никого не боюсь, - заявило нахальное маленькое создание.

— Твоя мамка тоже никого не боится?

— Нет.

— Замечательно.

Губы сами тянулись в улыбку. Саня сел, распрямил натруженные ноги, кинул из-за плеча на колени сумку.

— Что у тебя в мешке? - тут же подлезла к нему дриадка.

— Хлеб. Хочешь хлебушка?

— Давай.

Девочка взяла серую горбушку, испеченную из прошлогодних остатков, понюхала и осторожно надкусила.

— Не здесь пекли, - вдруг заявила она.

— А где? - у Сани глаза полезли на лоб. Дитя проявляло знания не по возрасту.

— За горой и за болотом… там другие люди живут. Мамка не верит, а я знаю!

Должно быть, ребенка не раз пытались в сем разуверить. Она насупилась, ожидая, что недалекий взрослый станет смеяться или ругать.

— Действительно, живут, - согласился Саня.

— Да?! Ты же тоже знаешь?!

— Я там был.

— А мамка ругается, что за болотом никого нет.

— А тятя у тебя есть?

— Нет.

— А сестренка?

— Нет. Мы с мамкой одни живем. Она меня в лесу нашла.

Саня представил кряжистую, справную, немного сварливую крестьянку, которая, наткнувшись в на дриаду, даже не поняла, кого видит. Пожалела ребенка, взяла к себе…

Девчушка поднялась в траве во весь свой невеликий рост, зажала в кулаке, недоеденную горбушку и уже приготовилась рассказывать дальше, когда со стороны ручья донеслось:

— Малинка! Малинка, выходи. Ты зачем спряталась?

Девочка, втянув голову в плечи, оглянулась на зов, но тут же упрямо встряхнула головой. Мамка, должно быть, грозная, - подумал Саня, уверяясь в своих предположениях, насчет сварливой крестьянки.

Женщина увидела их издалека и побежала. Длинная коса рассыпалась и растрепалась. Короткое, до колен, серое платье хлопало подолом на ветру. Она не испугалась чужака. Вернее, испугалась, но только за девочку. В руке мелькнуло лезвие. Саня начал потихоньку подниматься. Когда женщина подбежала, он уже был на ногах.

— Малинка! Иди ко мне! - приказала крестьянка.

— Он мне хлебушка дал, - выставила ручку с горбушкой дриада, оправдываясь.

— Иди сюда!

Девочка нехотя шагнула. Женщина схватила ее и кинула себе за спину. Перед собой она держала короткий охотничий нож, каким свежуют дичь.

Саня перевел взгляд с оружия на его обладательницу. Вот тебе и сварливая черная баба! Перед ним стояла высокая, молодая, разъяренная женщина. Саня не сомневался, она пустит оружие в ход, не задумываясь. И еще что-то… свободной рукой женщина рисовала в воздухе круги, отмахивала их и рисовала новые. Колдовала! Ей, наверное, легко давалась ворожба. Саня видел, как она напряжена, вот-вот свалится или порвется как струна.