Дети вечного марта

Собака выдохся. Говорил лежа на животе, а в конце своей пламенной речи даже на локтях приподнялся. Высказался и пал, уткнувшись лицом, в сложенные руки. Та же Солька, которая вот только Саню защищала, смотрела теперь на него с укором.

А что я такого спросил? И что такое понял? Да почти ничего. Одно ясно, сидим в глубокой…

— А как мы сюда попали?

Уже понятно - будут бить, но сдержаться он не мог.

— Я завел! - повысил голос Шак.

— А почему…

— Слушай, кот, еще одно слово и я тебе точно копытом в лоб засвечу. А увернешься, все равно, догоню, поймаю и тогда точно прибью. Тебе собаки мало? Меня тоже хочешь до истерики довести?

— Котенька-а-а, - сладко позвала откуда-то из-за спины Фасолька. - Санечка, пойдем, покажи мне, где спать будем. Я в темноте не вижу.

Саня поднялся. У костра остались, валявшийся носом в землю, собака; безразлично отвернувшийся к огню Шак, да Цыпа. Но на нее Саня смотреть не хотел. В ее взгляде по вечерам мелькал несмелый, почти безнадежный призыв.

Прости меня, Цыпочка, но не могу.

Саня нашел девушку у шатра. Потянул ее вовнутрь. Но она взяла его за руку и повела на край полянки. Там за кустом валялась охапка травы. Солька села на нее и начала развязывать тесемки кофты. У Сани задрожали руки. Девушка боролась с веревочками, а он опустился позади на колени и обнял, откинул в стороны обрывки волос, нашел губами шею. Фаслька чуть слышно застонала и выгнулась; бросила завязки и ждала, пока он стянет с нее кофту, пока прижмет.

— Санечка, еще, еще. Не отпускай меня. Мой хороший. Мой ласковый.

Юбка полетела в темноту вслед за кофтой. Вся горячая и гладкая Фасолька оказалась в его руках. Но он не торопился. Зачем? Вся ночь впереди.

Саня выбрался из-под попоны, когда солнце только-только собралось вставать. Вроде светло, а тепла еще и в помине нет. Ну и занесло их! Дома бы об эту пору, седьмой пот утирал, а здесь зуб на зуб не попадает.

Попона серебрилась ледяной росой. Он и вылезал-то осторожненько. Сам вымокнет - полбеды, жаль было будить холодным дождиком подружку.

Солечка! Ух, тело просило движения. Мало ли что там ночью было. Мало ли что и не спал почти. Заставь его сейчас Шак пробежаться до Камишера и обратно, поскачет с легкой душой. Солечка! И ведь, что интересно, он прекрасно знает, что она на следующую ночь так же Шака осчастливит, а потом собаку, и нисколечко ему не обидно. Одно слово: горошек придорожный - сколько ни щипли, всем достанется. Главное, от нее жизнь светлее.

Что там вчера собака вещал насчет тутошних обстоятельств? Странно, опять же. Есть Пограничье а есть еще какая-то Невья. Но он разберется. Он теперь во всем спокойно разберется. Что людское колдовство не действует на аллари, он и сам подозревал. А проверить, во-первых, случая не представилось; во-вторых, не имея за спиной надежных друзей, на такое не очень-то решишься. Другое дело, когда они есть. Можешь себе позволить, натянуть нос штатному колдуну, принародно в тапочки ему насрать и под гиканье Шака скрыться в местности, куда тот колдун только в виде посмертного призрака может просочиться.

А посмертные они безвредны. Саня не раз их видел, разговаривал даже с одним. Тот для начала повыл, постращал, потом спросил, чего это парень не пугается.

— А что тебя бояться?

— Так я же - привидение.

— А я - кот.

— Так бы сразу и сказал, - обиделся призрак и улетел.

Поляна за ночь преобразилась. Вытоптанная трава встала в рост. Деревья даже в рассветной дымке зеленели как-то особенно пронзительно. Или это роса их умыла? Накануне унылые лапы елей свешивались до земли. Сегодня упрямо загибались вверх.

Из шатра выбрался Шак, глянул на веселого Саню и сам улыбнулся, показав крепкие желтые зубы.

— Да ты, котяра, двужильный! Как она тебя за ночь не заездила?

— Я обыкновенный. А насчет заездила, так это - кто, кого.

— Тогда, пошли умываться.

В кустах фыркали лошади. Саня мимоходом удивился: Шак оставил их на ночь без присмотра. Вдруг волки или другая напасть? Потом сообразил: сам-то, поди, тоже с кошкой договоришься. Скажешь ей: милая, ты ночью-то посматривай. Если что, шумни. И таким образом не ты ее оберегать станешь, а она тебя. Людям такого никогда не суметь. И не ворожба оно вовсе - простое природное свойство. И нехрен за такое наказывать. Несправедливо. У людей настоящих колдунов раз, два и обчелся. У остальных никакой врожденной магии в помине нету. Учатся по двадцать, а то и тридцать лет всякой чепухе. Жабу на дождик заговорить, целый ритуал требуется. А там и надо-то всего - договориться с пупырчатой. Так вот: я, простой грамотный кот с совершенно мне по крови чужой и по жизни незнакомой жабой договорюсь в два счета, а человек будет полдня круги наворачивать. И ладно если они жабе понравятся. А если нет, вообще без дождя оставит.

Еще мамка приемная рассказывала, будто алари на всякие штуки горазды. Да где их Саня видел-то? Все с людьми, да с людьми. А про арлекинов, вообще, такие байки ходили, не случись оказии, никогда бы сам к ним не пристал. И опять же мамка права: не было бы счастья, да несчастье помогло.