Дети Велеса

Потом хороводы распались, и все начали прыгать через костёр. На самом Капище тоже не пропустили это развлечение. Ведуны в полном составе присоединились к прыгунам и летали над огнем с таким энтузиазмом и радостью, что заразили своим настроением и Аркашу.

– Пошли, попрыгаем, – потянул он Стаса.

– Хочешь, так прыгай, а я не буду. Плечо пока побаливает.

– Ну, как хочешь, – и он ринулся к огню, с разбега перемахнув через невысокое пламя.

Сделав ещё несколько прыжков, смеющийся Башка вместе с Михайликом в компании нескольких развесёлых девиц хватали охапками талый снег и с шумным фырканьем умывали свои лица. Натерев щёки себе, принялись за девиц, а те, в свою очередь, за них. Умывание переросло в шутливую потасовку. Вываленные в снегу мужчины вскочили и бросились в погоню за пустившимися наутёк девушками, которые не переставали хохотать, оглядываясь на преследователей, явно желая, чтобы их догнали. Остальные ведуны, тоже умывшиеся снегом, швыряли им вослед снежки.

– Не нарвались бы они на мужей этих дамочек, – сказал Стас, подойдя к Юносу. – Те-то им накостыляют.

– Не накостыляют. – Юнос повернул к нему весёлое, раскрасневшееся от снега лицо. – У них повязки на рукаве.

– И что это значит?

– То и значит, что незамужние они.

– Надо же, как удобно, – усмехнулся Пырёв.

– А ты думал. – Ведун хлопнул его по здоровому плечу. – Пусть себе забавляются. Пошли-ка лучше сурью пить.

За столами всем наливали пенящийся золотистый напиток, внешне очень похожий на шампанское. Сначала Стас так и подумал, разглядывая исчезавшую пену на поверхности игристой жидкости в протянутой Юносом кружке. Здравый смысл подсказывал, что шампанскому здесь взяться неоткуда. Первая проба это подтвердила. Напиток, если и напоминал известное французское вино, то уж очень отдалённо. К тому же имел сильный привкус мёда. Пока Пырёв отпивал мелкими глотками из своей кружки, смакуя новые вкусовые ощущения, возле алтаря возникла какая-то суета. Протиснувшись к жертвенному камню, Стас увидел рядом с ним двух женщин в ритуальных одеждах жриц. Одна поднесла чашу сурьи к жертвеннику, а вторая неожиданно выбила эту чашу из рук. Та полетела в противоположную от камня сторону. Напиток расплескался, но ни одна капля не попала на жертвенник. Похоже, это был тоже ритуал, поскольку женщины не стали таскать друг друга за волосы, а спокойно повернулись к присутствующим и вместе со всеми хором проговорили:

– Уходи, Зима холодная! Приходи, Лето жаркое! Со страдной порой, с цветами, с травой!

Толпа радостно завопила и дружно двинулась к костру, почти совсем прогоревшему. Туда же подошли ряженые, неся чучело Марены. Торжественно водрузили её в кострище, обложив сухими ветками, по которым сразу побежал огонь, перескочив на тряпьё, быстро охватывая «тело» богини. Марена полыхала весело, щедро одаривая жаром людей, которые подбрасывали в костёр солому, всякий хлам и старые вещи, расставаясь с тем, что им больше не нужно. Восторженно кричали:

– Марена загорела! Всему миру надоела!

Особенно старались, конечно же, дети. Когда догоравшее чучело рухнуло в костёр, все снова принялись через него сигать. Кто-то говорил Семарглу, чтобы зажёг снега, кто-то прославлял Ярилу, кто-то скатывал горящие колёса с холма в честь восходящего солнца и орал во всю глотку:

– С горы катись! С весной воротись!

Несколько человек, выдернув из костра горящие головни, куда-то побежали гурьбой. В основном это были молодые парни и девушки. Никак, подраться решили. Что за праздник без драки, особенно после принятия горячительной сурьи. Можно понять парней, но девушки…

– Куда они? – обеспокоено спросил Стас, показав Юносу на удалявшуюся стайку молодежи с тянувшимся за ними дымным следом.

Посмотрев туда, ведун улыбнулся:

– А, медведя будить пошли.

– В самом деле? – забеспокоился Пырёв.

– Не настоящего. Ряженого. – Юнос весело засмеялся. – Это забава такая, пробудями называется.

Забава заключалась в том, что в яме, укрывшись валежником, лежал ряженый, изображавший спящего медведя. Участники праздника водили вокруг берлоги хоровод, крича, что есть мочи, стараясь разбудить косолапого. Затем начинали бросать в него ветки, снежки, прутья. «Медведь» не просыпался, пока одна из девушек не сядилась ему на спину, начав прыгать на нём. Тогда «медведь» пробуждался. Девушка убегала, оторвав кусок шкуры или медвежью ногу. Ряженый вставал и начинал плясать, подражая проснувшемуся медведю. Шёл искать свою потерю, опираясь на костыль. Поймав же обидчицу, тискал её в объятиях.

– Пошли на реку. Сам поглядишь. Там сейчас игрища начнутся.

Вдвоём они спустились с холма и двинулись по льду речного русла сквозь веселящуюся массу людей. «Пробудей» Пырёв с Юносом так и не увидели, только раз мимо них пронеслась молодая девица, за которой гнался облачённый в медвежью шкуру парень. Они молниеносно исчезли в толпе, ловко лавируя между людьми. Зато получилось вдоволь насладиться зрелищем штурма снежных городков.