Дети Велеса

Стас попытался было продолжить беседу, но наткнулся на белозубую улыбку и поднятую руку Волха, настойчиво указывавшую в сторону лестницы на второй этаж. Там уже поджидала хозяйка. К тому же после хорошо прожаренного мяса, залитого изрядной порцией бражки, действительно клонило в сон. Чертовски хотелось лечь на мягкую койку, вытянуться в полный рост и как следует вздремнуть.

Оставив бесплодные попытки разговорить хозяина, путники встали из-за стола и послушно проследовали наверх по скрипучим ступеням шаткой деревянной лестницы. В длинном коридоре с несколькими дверями они по сильно прогибающимся половицам добрели до самой последней комнаты, где хозяйка молча указала на дверь, после чего развернулась и так же молча ушла.

Мебели здесь не было. На сравнительно чистом полу лежали шесть набитых соломой матрасов со свернутыми в изголовьях одеялами. В углу свалены кучей ещё несколько таких же соломенных лежанок. Входная дверь начисто лишена каких-либо запоров. Значит, закрыться на время сна, чтобы оградить себя от нежелательных визитёров, они не смогут. Хоть вывешивай табличку «не беспокоить».

– Да, ничего себе «люкс», – высказался Аркаша, обходя комнату.

Постоял возле единственного окна, глядя на темневший за ним лес. Открыл и закрыл дверь. Та не издала ни звука в отличие от ужасно скрипучих уличных дверей. Оказалось, что петли тщательно смазаны. Вот это сюрприз!

Проведя по толстому слою масла, Башка показал всем испачканный палец.

Выглянул в коридор. Убедившись, что там никого, плотно прикрыл дверь и отошёл, прокомментировав:

– Не нравится мне всё это, джентльмены. Очень сильно смахивает на мышеловку.

Его поддержал Михайлик:

– Во-во. Погост, переставший быть погостом, и охотник, совершенно не похожий на охотника. Ни лошадей у него, ни скотины, ни другой какой живности. Даже оружия в доме нет или, на худой конец, силков.

– Тогда кто же они? – задал резонный вопрос Пырёв.

В ответ увидел лишь недоуменное пожатие плечами.

– Думаю, узнаем, когда ляжем спать, – рискнул предположить Юнос.

– Если ляжем спать, – поправил Стас.

Все согласно кивнули.

Никто не спал, хотя разошлись по лежакам и улеглись. Каждый держал под одеялом обнажённый клинок, с напряжением вслушиваясь в любой шорох, доносившийся из-за дверей.

Ожидание тянулось долго. Стас даже начал подрёмывать, когда по прошествии нескольких часов натянутые нервы слегка успокоились, а тело предательски расслабилось.

Кажется, он понял, что уснул и заставил себя открыть глаза. Быстро осмотрев комнату, с облегчением отметил, что все по-прежнему находятся на своих местах, живы и готовы к бою. Мелькнувшую в голове мысль, что во время отключки могло произойти непоправимое, Стас отогнал, как назойливую муху, потому что услышал слабый скрип не то ступеней на лестнице, не то половиц в коридоре, сообразив, что разбудили его именно эти звуки. Адреналин снова разогнал по жилам кровь, выветривая остатки дрёмы. Крепко сжав пальцы на рукояти Варяга, он подобрался, готовый мгновенно вскочить, и вскоре такой момент настал.

Осторожный скрип быстро приблизился. Тот, кто его производил, ворвался в комнату. Помня, что дверь открывается бесшумно, Стас наблюдал за входом сквозь полуприкрытые веки. Заметив движение размытых фигур, он резко сбросил одеяло, поднимая меч…

В комнате были оборотни.

Первый волколак набросился на Стаса, уже раскрыв слюнявую пасть, готовую впиться в горло. Что-то заставило Пырёва не наносить смертельный удар. Оборотень, однако, слишком близко. Единственное, что успел землянин, это взять меч поперек и подставить под смыкающиеся челюсти. Зубы звонко клацнули по стали, выбив искры, словно два добротных клинка столкнулись. Жалобно взвизгнув, оборотень отпрянул, заваливаясь на спину. Его ноги по инерции унесло вперёд, а клинок остановил голову. На пол, неуклюже махая руками, грохнулся уже лишённый звериного облика человек. Чувствительный удар от неудачного падения и ломота, вызванная вынужденным превращением, на какое-то время вывели волколака из строя. Он просто корчился от боли, катаясь по полу. Стас огляделся.

Второй волколак успел изорвать в клочья Аркашин лежак, но человека там не было. Пронырливый Башка соорудил из одеяла и вороха тряпок иллюзию спящего, а сам прятался в углу за кучей матрасов. К тому же он, судя по всему, использовал Силу. Напавший на его постель оборотень тоже превратился в человека и теперь катался в соломе и ошмётках разорванной им же материи.

У двери, постанывая, корчились ещё двое, которых Сила землянина вышибла из волчьей шкуры. Да, нелегко даётся такой резкий переход от зверя к человеку. Интересно, а когда они становятся волками, тоже испытывают боль? Неужто нечисти так охота страдать, или все они отъявленные мазохисты? Ладно, потом как-нибудь разберёмся.