Дети Велеса

– Что ты скажешь, когда люди Кардаша притащат сюда свои железки из Детинца? – потешался Башка, с усмешкой наблюдая за терзаниями духа.

Пребывая почти в экстазе от наполняемости своей вотчины, тот сокрушался и переживал, что скоро со всем этим добром поневоле придётся распрощаться.

– Да забирай ты уже свою жратву, – рявкнул Аркаша на сладко мурлыкающего Клетника. – Уноси с глаз моих!

Повторять дважды ему не пришлось. Получив разрешение действовать, дух мгновенно испарился с доброй половиной всех продуктов.

– Ну и работёнку ты мне подкинул, Петрович, – посетовал Башка, с хитрым прищуром глядя на Пырёва. – Каптенармусом я ещё не был.

– Ничего, справишься. У тебя вон, помощники какие. За сутки всё снаряжение раздать надо.

Последняя фраза вызвала грустный вздох у Сарайника. Покосившись на него, Башка прошипел сквозь зубы:

– Сгинь, сила нечистая. Толку от тебя. Только под ногами путаешься, охаешь да ахаешь.

Сарайник исчез. Но стоило прибыть первым стражникам, которые подвезли доспехи с оружием из княжеских закромов, он снова был тут как тут. Хмуро наблюдая за разгрузкой, тяжко вздыхал, но не жаловался, боясь навлечь на себя гнев раздражённого каптенармуса. Последний же не замечал Сарайника, целиком поглощённый составлением описи «казённого имущества», приказав складывать его в сторонке от остального. Слишком уж тщательно вписывал в свой реестр каждую деталь. Казалось, вот-вот начнёт рисовать инвентарные номера на каждой княжеской железке.

Покончив с описью, Аркаша перевёл дух и расслабился. Причём обнаглел до такой степени, что мечи, щиты, броню – всё, что потом привозили простые ремесленники, записывал небрежно, уже не обращая внимания ни на какие особенности. Не указывал даже, что за мастер приволок те или иные вещи.

Порадовали купцы, пригнавшие целый караван с оружием и доспехами числом не меньше, чем всё уже свезённое в арсенал. Очевидно, Кардаш передал им угрозу Пырёва о намерении создать купеческий батальон смертников. Так что в сарае стало не протолкнуться.

А вскоре во двор хлынули ополченцы.

Снаружи доносился шум толпы. Гомонили мужские голоса. Где-то в противоположном конце подворья зычно кричал Михайлик:

– Охотники с луками, давай ко мне! Собираемся здесь, в сторонке!

Ему вторил бас Тихона:

– Кто с копьями пришёл, двигайте к тем столбам у забора!

У самых дверей сарая орал Кардаш:

– Не напирай, мужики! Освободите проход!

Стас вышел на улицу, чтобы осмотреться и дать необходимые распоряжения. Едва ступил под свет фонаря, шеренга мужиков, построенных Кардашем перед сараем, замерла, словно в оцепенении. Галдёж разом стих. Замолчал и задний ряд. Затем пошло дальше, как цепная реакция, по всей заполонившей двор толпе. Люди застыли неподвижно в полнейшем молчании. Не ожидавший такой реакции Стас тоже не шевелился, гадая, что за этим последует. В замешательстве пребывали и ведуны, перестав раздавать команды. И тут морозный воздух лопнул, разорванный мужским многоголосьем:

– Это же Упырь!

– Упырь! Он жив!

– Мы спасены!

– Люди, Упырь с нами! Усмиритель Нежити здесь!

– Уррааааа!

По всему двору в тёмное небо взлетели шапки, высоко подбрасываемые сильными мужскими руками. Получился своеобразный фейерверк, но не из праздничных огней, а из шапочного меха. И радостный дружный рёв толпы в несколько тысяч глоток вместо грохочущего звука взрывающихся петард. Столь же громкий, он заставил содрогнуться не только толстые брёвна дружинной избы со всеми дворовыми постройками, но и землю под ними. В конюшне испуганно заржали кони. А народ продолжал безумно кричать, швыряя вверх свои шапки.

К опешившему Стасу приблизился широко улыбающийся Кардаш. Пытаясь перекрыть шум толпы, прокричал почти в самое ухо:

– Кроме тебя никому не удалось без потерь дойти до города! Люди из Блошиного Брода уже всем поведали о чуде своего спасения.

– Почти без потерь! – поправил Стас, вспомнив, как волколаки загрызли лошадь и выпавшую из перевёрнутых саней женщину.

– Большинство беженцев и половину своих не сохранили!..

Такое отношение людей дорогого стоило. Приятно, что ни говори. Но и боязно. А вдруг у Стаса не получится, не оправдает доверия? Ведь не бывает войны без потерь. Что потом скажут эти люди, когда начнут гибнуть на стенах? Поймут ли, простят, узнав правду о Детях Велеса? Или разочаруются в нынешнем кумире и поднимут на копья в отместку за потерянные семьи да павших товарищей?

Стас разозлился на себя за такие мысли. Оттого чуть холоднее, чем следовало бы, сказал Кардашу:

– Организуй, чтобы заходили по вызову. И только по одному, а не толпой.

И поспешил скрыться в сарае под затихающие приветственные крики.

А там Аркаша с ехидной усмешкой:

– Однако, ты пользуешься популярностью. Автограф оставишь?

– Разве что под глазом, – недовольно пробурчал Стас, показав кулак. – Давай, трудись.

– Как скажешь, начальник.