Дети Велеса

Ему приснился Косолапов. Берендей в облике человека стоял навытяжку в зелёном генеральском мундире. На гладко отутюженных брюках алели двойные лампасы, а на голове, как влитая, сидела фуражка с надраенным до ослепительного блеска орлом на высоченной тулии. Чернобородый генерал, лихо взяв под козырёк, отрапортовал:

– Товарищ главнокомандующий, разрешите доложить. Они идут!

– Кто? – не понял Стас.

Косолапов только успел открыть рот, чтобы ответить, как вдруг загрохотали выстрелы. Он дёрнулся, лицо перекосила гримаса боли. Покачнувшись, берендей свалился к ногам, открывая стрелка за спиной. Из ствола пистолета, который тот сжимал в поднятой руке, лениво выплывал дымок. Холодные глаза кольнули Стаса из-под белесых бровей. Знакомое скуластое лицо. Тонкие, бескровные губы растянуты и слегка приоткрыты – не то в злорадной усмешке, не то в хищном оскале.

Игнорируя стрелявшего, Пырёв склонился над Косолаповым. Тот был ещё жив. Кровь заполнила простреленное лёгкое и стекала по щеке с уголка рта. Смертельно раненый генерал силился что-то сказать, но только пускал кровавые пузыри. Приподняв голову умирающего, Пырёв явственно услышал чётко сформулированную мысль берендея:

«Упырь! Они идут к Трепутивлю!»

Сразу проснулся, рывком сев в кровати. С облегчением понял, что это лишь сон. Опять привиделся тот бандит из гостиницы. Дался он ему. Как будто других жуликов на свете нет, которых знал не в пример лучше. Рожи куда противнее были. А с этим встретился всего раз, и то мельком. Нет же, именно его бледная физиономия кошмары навевает.

«Упырь! Они идут к Трепутивлю!» – снова прозвучало в отходящей от сна голове. Живой и здоровый Косолапов пытался достучаться через ментальную связь.

«Понял!» – откликнулся Пырёв, сообразив, что ему толкуют о скитах, и стал быстро собираться, как по тревоге.

Впрочем, это и была тревога. Враг наступал!

Неряшливо измятая кровать соседа уже пустовала, наглядно демонстрируя, что Башка недавно встал, плюс наплевательски относится к порядку. Стас нашёл его в общем зале. Аркаша одиноко сидел за столом, заставленным тарелками со всякой снедью. Уже успел, как видно, подзаправиться. По залу витал приятный аромат чего-то чертовски вкусного, заставив желудок печально заурчать.

Башка кивнул на стол:

– Сядь, поешь. Полдня дрыхнешь. Думал, остынет всё, пока проспишься.

Увидев жареную на сале яичницу, варёное мясо, хлеб и молоко, Стас понял, как сильно проголодался. Война войной, а организм требует своё. Да и перед боем не мешало бы чего-нибудь съесть. Неизвестно когда ещё случай подвернётся.

– Сам-то поел? – спросил Стас, придвигая к себе тарелки.

– Только что.

– Вот и хорошо. Найди Тихомира и Кардаша. Пусть усилят наблюдение на Северных Вратах. И отряд ополченцев туда подтянут. Скиты двинулись на город. Я быстро перекушу и тоже подскочу.

– Ты же спал. Откуда про скитов знаешь? Чуйка сработала?

– Мои берендеи сообщили, потому и проснулся. – Пырёв уже вовсю жевал, сгребая в тарелку всего понемногу. – Не рассиживайся, время не ждёт.

На ходу одеваясь, Аркаша выскочил за дверь. Стас принялся торопливо закидывать еду в рот. Грубо поправ наставления диетологов о тщательном пережёвывании пищи, глотал кусками, запивая всё молоком. Наслаждаться вкусом было некогда. Проблема грязной посуды удачно разрешилась появлением Домового. Правильно поняв жесты землянина, показавшего на пустые тарелки, тот позвал Жировика, который сразу принялся тыкать в них свой мясистый нос.

– Умгу-умгу, – с набитым ртом одобрительно закивал Стас.

Помахав рукой обоим духам, заспешил к выходу, дожёвывая на ходу.

…У ворот неровным прямоугольником выстроилась готовая к бою когорта закованных в латы мечников. Обогнув строй, Пырёв остановился у надвратной башни, спрыгнул с коня и, бросив повод подбежавшему стражнику, поднялся на смотровую площадку. Вдоль стен бегал Михайлик, расставляя стрельцов. Тихомир, Кардаш и Аркаша стояли на башне, прильнув к бойницам. Все смотрели за реку, где на безопасном удалении суетились кочевники, видимые по расползающимся вдоль берега факельным огням. Там, где свет был более плотным, уже разводили костры и устанавливали палатки. Враг демонстрировал силу и уверенность, откровенно бряцая оружием. Попросту давал понять, что пришёл всерьёз и надолго. И уходить, не взяв своё, совершенно не собирается.

– Кажись, к нам парламентёры, – Аркаша показал на двух всадников, неторопливо бредущих к реке. Один держал факел, а другой… развевающийся белый флаг.

– Чего это удумали белую тряпку на копьё цеплять? – удивился Кардаш.

– Знак такой, – пояснил Стас, помня, что в этом девственном мире, не затронутом глобальными конфликтами, до сих пор не использовали знамёна. Нет здесь ни белых полотнищ, ни чёрных, ни каких-либо ещё. Вот и ещё одно подтверждение, что скитов привёл землянин. – Поговорить хотят. Скорее всего, предложат сдаться без боя, пообещают сохранить жизни, не трогать мирное население, не учинять грабежи… Ну, и так далее.

– Скиты никогда таких обещаний давать не станут. Слыханное ли дело, им от грабежей отказываться!