Дети Великого Шторма. Трилогия

– Как будто их сюда привезли с другого острова и похоронили, – пробормотал Умберто и вздрогнул. – Но кто же она такая? Мне все это не нравится… Там было жутко, честное слово…

– Мне странно это слышать, – заметил Крейн. – Чтобы ты испугался каких-то старых костей?

Умберто пожал плечами. Было заметно, что он скрывает обиду.

– Предпочитаю реальных противников, капитан.

– Я тоже не вижу поводов для страха, – сказал Эрдан, прогоняя сомнения. – Склеп… скелеты… В море мы столкнулись с чем-то по-настоящему жутким, а здесь – так… старые кости, старые камни…

Умберто нахмурился:

– Можете считать меня трусом.

– Никто не считает тебя трусом, – устало возразил магус. – Эрдан, расскажи о тех дверях в Ямаоке… расскажи им легенду, которую мы узнали от градоначальника Нами.

Корабелу пришлось постараться, чтобы не забыть ни одной детали.

– Да-а… – задумчиво протянул Джа-Джинни. – Что же получается? Где-то на юге в незапамятные времена жила некая женщина, которая не имела ничего общего с Основателями, но при этом вполне могла сравниться с некоторыми из них по силе. Когда она умерла, два странных создания оповестили об этом Ямаоку и, наверное, другие окрестные острова, а потом исчезли неизвестно куда. Как там они говорили? Грядет время Великого Шторма! Да… И вот теперь мы находим ее изображение, да не одно, а сразу два… – Крылан почесал затылок. – Кто она такая?

– Если бы не эта легенда, я бы решил – богиня, – глухо проговорил Крейн. Он сидел, уронив голову на руки; лица под рассыпавшимися волосами не было видно. – Какая-нибудь… из древних… Но боги не умирают.

Джа-Джинни сказал:

– Вот уж кто действительно древний, так это Великий Шторм. В него верили задолго до пришествия Основателей… я бы даже сказал, старше его в мире только сам Океан.

– А мерры? – встрял Умберто. – Мерры и их Меррская мать, или Морская царица, или как там ее еще называют. Она ведь тоже древняя, как и Шторм… В некоторых легендах о них вообще говорится как о муже и жене.

– Легенды, легенды… – пробормотал Эрдан. – А вдруг Шторм и Двуликая и впрямь связаны?

Вопрос повис в воздухе. Корабел вдруг понял, что до сих пор держит статуэтку в руке, и торопливо поставил ее на стол, как будто его прикосновения оскорбляли богиню, но он совсем позабыл про крен. Фигурка закачалась и упала бы, не придержи ее Крейн. А потом Эрдан увидел, как золотые ~ленты~ «Невесты» осторожно касаются нового предмета, изучая его. Что ни говори, фрегат был сполна наделен человеческими качествами, не исключая и любопытства.

– Два лица, – сказал магус, пристально глядя на Госпожу. – Прошлое и будущее? Правда и ложь? Нет, это слишком просто.

– Суша и океан, – предположил Эрдан. – В смысле, люди и мерры.

– Почему тогда не люди и крыланы? – фыркнул Джа-Джинни с притворной обидой. – И про гроганов забывать не стоит. Моя версия – земля и небо… Впрочем, нет. Двуликая, скорее всего, не имеет отношения к Основателям.

– Допустим, – произнес Крейн. – Хотя, откровенно говоря, мои сородичи за три тысячи лет внесли немало изменений в историю – что уж говорить о легендах! Но, предположим, она и впрямь не связана с Основателями и с магусами как таковыми. С кем же можно ее связать? С водоглядами? Нет, тогда на Алетейе про нее бы рассказывали хоть что-то.

Эрдану в голову пришла мысль, от которой он похолодел:

– Мы забыли самый очевидный вариант: Эльга и целители.

Джа-Джинни, Умберто и Кристобаль Крейн ошеломленно уставились на мастера-корабела.

За крамольные мысли и тем более слова о том, что богиня-покровительница целителей на самом деле не имела никакого отношения к клану Чайки, даже высокородный магус рисковал поплатиться очень дорого – и все-таки смельчаки находились постоянно. Слишком уж заметным было различие между умениями щупачей и благословением Эльги. Поэтому говорить, что чайки попросту присвоили богиню, не переставали. Хотя немало болтунов замолчали навсегда.

Щупачи не могли исцелять, но свободно читали мысли.

Целители умели и то и другое, но клятва Эльги запрещала им проникать в сознание человека глубже, чем необходимо для его излечения. «Не отказывай страждущему, не жалей сил, не читай чужих мыслей».

Первых ненавидели, вторых боготворили…

– Кто такая Эльга? – сказал Крейн. – Приемная дочь Чайки-Основателя? Так говорят щупачи, но мы-то не знаем наверняка. Я не слышал ни одной легенды, в которой говорилось бы о ее происхождении… она просто появилась. Пришла, принесла свое благословение… и стала богиней, равной Великому Шторму, по-настоящему древнему и ужасному. Она стала Заступницей… – Он надолго задумался. – А если так: одно лицо обращено к суше, а другое – к морю? То есть к тем, кто остался, и к тем, кто ушел? Эльга ведь хранит живых, мертвых и тех, кто в пути по волнам.

– Отчего тогда ни в одной часовне нет двуликих статуй? – возразил Умберто. – Я не отрицаю, что это может быть Эльга, но… слишком уж все странно.

Джа-Джинни смущенно кашлянул и сказал:

– Э-э, капитан… в Лейстесе – тот мальчик, Люс… он говорил, что статуя Эльги в портовой часовне очень похожа на Эсме.

– Помню, – магус прищурился. – И что?