Дети Великого Шторма

Эрдан пожелал ей спокойной ночи и собрался уходить, как вдруг Камэ окликнула его. Взъерошенная, с красным носом и сонными глазами, она спросила:

– Эрдан… Я очень постарела?

– Ты красивая, – честно сказал корабел. – И всегда такой была.

Она горестно улыбнулась и послала его к кракену.

– Ты совершенно прав, к Тодзану сейчас не стоит соваться, – сказала Камэ, в задумчивости постукивая по карте длинным пальцем. – Последние пять лет зимние шторма становились там все суровее… Разве что вы преодолеете весь путь под водой.

– Ты же знаешь, я не могу удерживать ~Невесту~ под водой дольше двенадцати часов, – проговорил Крейн скучающим тоном. – А что с проливом Сирен?

Лучи рассветного солнца заливали каюту капитана розоватым сиянием. Камэ, выспавшаяся и отдохнувшая, казалась спокойной, словно и в самом деле не прошло шести лет и не было никакой ссоры. Оторванный накануне рукав она пришила – так же небрежно, как в старые добрые времена. «Чем поручать Паучку женскую работу, лучше пусть все сделает какой-нибудь матрос», – заметил однажды Велин и за свою опрометчивость тотчас получил затрещину.

– Море Кракена… – пробормотала картограф, словно не расслышав вопроса. – Э-э… Ну, это больше подходит. Хотя… – Она покачала головой. – Нет, для тех вод у тебя людей маловато. Найми в Ямаоке еще хотя бы двадцать человек… нет, лучше тридцать… и отправляйся через море Кракена. Да!

Она посмотрела на Крейна с лукавой улыбкой:

– Зимой в Ямаоке обычно умирает от скуки множество парней, готовых идти за хорошим капитаном хоть к Меррской матери. Есть из кого выбирать…

– Пролив Сирен, – повторил магус, взглядом показывая на карту. – Что это за место? Только не говори, что не знаешь или не помнишь.

Камэ была необычным картографом. В ее памяти, которую оценили бы и магусы погибшего клана Соффио, хранились тысячи карт – от древнейших, сохранившихся лишь благодаря счастливой случайности, до наспех нарисованных, неточных и зачастую бесполезных. Довольно долго об этой особенности знал только один человек – Лайра, брат Камэ. Своенравная девчонка не собиралась провести всю жизнь на суше, взаперти: она хотела воочию повидать те острова, которые были изображены на картах, повидать или убедиться, что на самом деле их не существует. Даже Лайра не смог совладать с нею – впрочем, он и не особенно старался. Как десять-пятнадцать лет назад, так и сегодня куда проще было разрешить хитрому и изворотливому созданию поступать по собственной воле, чем тратить время, пытаясь переупрямить Камэ.

– Пролив Сирен… – Паучок прикусила губу, изображая сосредоточенность. – Что же с ним такое? А! Вспомнила! – Она подняла указательный палец с видом алхимика, на которого снизошло божественное озарение. – Ничего.

Маска безразличия сползла с лица магуса, он прищурился и сжал кулаки. Эрдан торопливо вмешался:

– То есть как?

– Так, – Камэ лучезарно улыбнулась. – Я читала очень старые записи одного путешественника. Там скалы… Ветер завывает в них, и кажется, что кто-то поет. А если в море раздается нечеловечески прекрасное пение, тут же начинают твердить о сиренах, хотя никто толком не знает, что они собой представляют и существуют ли вообще. Вот и весь секрет. Вообще-то получается, что на этом пути вам не угрожают никакие опасности – ни погода, ни чудовища. Все будет тихо и спокойно… – Она сморщила нос. – Бр-р – даже песню не о чем сложить. Я бы, конечно, посоветовала отправляться именно этой дорогой, но Кристобаль ведь не любит скучать.

– А что ты скажешь о карте, – Крейн неопределенно взмахнул рукой, – в целом?

– Не внушает доверия, – ответила она, продолжая улыбаться. – Уж не знаю, сколько ей веков, но за это время очертания берегов могли измениться. Я бы на вашем месте не полагалась на эти карак… этот набросок.

– Понятно, – вздохнул магус. – Если бы ты была на моем месте и встретила лучшего картографа в мире, к тому же обладающего совершенной памятью, ты пригласила бы его присоединиться к экспедиции?

– Да, – ответила Камэ, посерьезнев. – Но картограф послал бы меня к кракену.

– Ясно, – кивнул Крейн и вдруг спросил: – Послушай, а что за люди были на черном фрегате? Почему они тебя отпустили?

– Люди как люди, – ворчливо ответила Камэ, которой такая перемена в разговоре пришлась не по нраву. – А почему отпустили – кракен их знает…

Оказалось, что поведать о случившемся картограф может весьма немногое. Накануне утром все ее внимание поглотила береговая линия острова Сэн, который после сильного землетрясения уменьшился на треть: Камэ сравнивала новую карту со старой, пытаясь понять, отчего разлом прошел именно так, а не иначе. Полностью погрузившись в исследования, она приняла взрыв за сильный раскат грома, а потом в ее дом ворвались незнакомые люди, одетые в черное и с закрытыми лицами.

– Постой-постой, ты перепутала с громом взрыв, который разнес крепость до основания?! – не поверил Эрдан.

Картограф поджала губы, а потом сварливо поинтересовалась, как давно ему случалось увлечься чем-нибудь до самозабвения. Мастер-корабел растерянно пожал плечами.