Дети Великого Шторма

– Ты честен, – сказали стражи. – Не каждый сумеет признаться в таком даже перед самим собой, но ответ неверный. Ты давно познал то, о чем сейчас рассказал, и зеркало тебе не нужно. Твое испытание впереди, а теперь дай шанс тому, кого изменит ответ на этот вопрос, изменит окончательно и бесповоротно.

Одним шансом меньше. Эрдан ощутил горечь во рту, наблюдая, как Феникс покорно склоняет голову и отступает. Что же теперь будет? Кто осмелится бросить вызов стражам?..

– Позвольте мне? – спросил Грейди.

Голос матроса тоже стал другим, и внезапно Эрдан все понял – он посмотрел на Крейна, но не увидел его лица, только полыхающие глаза Пламенного Феникса.

«Неужели он все это время знал правду и молчал?»

– Глядя в зеркало, я вижу человека, который отказался от собственного лица, – сказал тот, кто на время принял облик матроса по имени Грейди, и стянул с головы платок. Даже в темноте было видно, что у корней его рыжие волосы почти на палец белы. – Можно сколько угодно оправдывать это борьбой за высокие идеалы, но от истины не спрячешься: я перемерил столько чужих лиц, что позабыл, как выглядит мое собственное. Зеркало мне не поможет… Ведь его обратная сторона ничего не отражает. Я познаю лишь собственное бессилие перед лицом судьбы. Мой ответ – пустота.

Черты его лица стали оплывать как воск. И вскоре перед ними стоял совсем другой человек, не похожий и на того, кто пробрался в трюм «Невесты ветра», рискуя жизнью, – и все же это был именно он.

«Хаген, – вспомнил Эрдан. – Его зовут Хаген».

– И ты ошибся, – раздались голоса стражей. – У вас остался последний шанс.

«Я мог бы многое сказать, – подумал корабел, с трудом удерживаясь от паники. – У каждого человека есть то, что он скрывает от других и иногда от себя самого… Но ведь им нужно вовсе не это, иначе любой смог бы дать верный ответ! Чего же они хотят?»

– Кузнечик, – спокойно позвал феникс, и юнга вздрогнул. – Не пора ли тебе раскрыть свой маленький секрет?

Мальчишка отступил на шаг. На его лице отразилась сильнейшая борьба чувств… Но потом он медленно покачал головой и хрипло проговорил:

– Не могу, капитан, простите.

– Я знаю ответ.

Эсме заговорила так неожиданно, что даже Стражи, казалось, вздрогнули. Их невидимые лица обратились к целительнице, которая тряслась как лист на ветру.

– Последний шанс, – хором повторили существа.

– Да. – Она посмотрела на Кристобаля. – Капитан?

– Говори, – разрешил феникс голосом, совершенно лишенным эмоций.

Все собравшиеся на поляне застыли в напряженном ожидании.

– У отражения в зеркале нет мыслеобразов, – сказала девушка. – Поэтому я не люблю смотреться в зеркала – то, что я там вижу, кажется мне мало похожим на человека. Пустая оболочка, лишенная самого важного… или же сундук, закрытый на ключ, хранящий неведомое сокровище? Так или иначе, я часто сама себе кажусь зеркалом, потому что собственные мыслеобразы воспринимаю иначе, а в те моменты, когда исцеляю, становлюсь совсем пустой. И если вспомнить, что именно отражается во мне, то ответить на вашу загадку нетрудно.

Лицо Эсме вдруг сделалось пугающе жестоким.

– Смерть, – сказала она. – По ту сторону зеркала находится смерть.

Тишина продлилась не меньше вечности.

– Ты права, – сказали Стражи, – а мы свободны.

И они растаяли в воздухе.

Одна из замшелых каменных плит перевернулась. На ее оборотной стороне лежал маленький металлический диск, блестящая поверхность которого отражала отблески огненных крыльев Кристобаля. Он не двинулся с места и тихо проговорил:

– Возьми, ты это заслужила.

Эрдан посмотрел на небо и понял, что скоро наступит рассвет, – ночь пронеслась вихрем, навсегда изменив их жизни. Ответ на главный вопрос был найден, но сколько новых загадок он повлек за собой!..

– Я должен попросить прощения за обман, капитан.

Хаген стоял за спиной у Крейна, который, сидя на камне, задумчиво разглядывал горизонт. Поодаль белая лодка готовилась к отплытию. Двое матросов были весьма удивлены, обнаружив вместо Грейди чужака, но в присутствии капитана побоялись выяснять что к чему. Эрдан наблюдал одновременно за ними и за Кристобалем, который излучал умиротворенное спокойствие, но отчего-то корабелу казалось, что истинные свои чувства магус прячет глубже, чем обычно.

– За что? – поинтересовался Крейн, взглянув на оборотня с легкой усмешкой.

– Как же… – удивился Хаген. – Я напоил в Ямаоке вашего матроса, забрал его одежду и занял его место.

– В тот же миг, как твоя нога ступила на палубу, – сказал магус, – все это стало мне известно. Я оборвал связующую нить Грейди, потому что не терплю беспробудного пьянства. А тебя мы с ~Невестой~ решили оставить и посмотреть, как ты себя поведешь… и что будешь делать с волосами, когда они отрастут. Краску-то ты с собой не захватил.

Оборотень смущенно улыбнулся:

– Да, это мой промах. Я спешил.

– Не проси прощения. Лучше объясни, кто ты такой и зачем пришел, а потом мы решим, как с тобой поступить.

Хаген заговорил – чувствовалось, что он тщательно подбирает и взвешивает каждое слово: