Дети войны [СИ]

— А я не удивлён, — пожал плечами Василий Лисицын, один из добрых друзей Николая по Колдовстворцу. — Константин Аркадьевич — человек подозрительный, а тут он свою единственную дочку замуж выдаёт…

— Вась, заткнись, а? — от души посоветовал Олег Панютин, другой приятель Николая.

— Правда что, Вася, не нагнетай, — укорила Мария и повернулась к подавленному жениху. — А ты не волнуйся, Коля. Константин Аркадьевич знает, как ты предан Оксане — а это самое главное.

— Ага, — откликнулся Николай, наконец перестав размешивать чай. — Мы дела вчера обсуждали, — вдруг поделился он. — Константин Аркадьевич возвращает меня в Москву и ставит во главе артефакторных производств.

— Серьёзно?! — воскликнули в один голос Андрей и Олег, а Василий ухмыльнулся:

— Наконец-то!

— Это большой фронт работ, — заметил Александр, настроенный более серьёзно. Судя по состоянию Николая, он разделял позицию Штайнера.

— Ты справишься, Коля, — уверенно сказала Мария, поднимаясь из-за стола. — Если бы Константин Аркадьевич не был уверен в этом, он бы не назначил тебя. Он не тот человек, для кого всё решают родственные связи.

— Я справлюсь, — кивнул Николай с видом человека, у которого в любом случае нет альтернатив. Мария ласково улыбнулась ему и на время простилась со всеми — невесте понадобится её помощь, и, скорее всего, до самого начала церемонии они обе запрутся у Оксаны в комнате.

Как только Мария вышла, Андрей сказал:

— Александр прав, артефакторные предприятия Мелеховых — задачка не из лёгких. Бросать на них неподготовленного человека…

— Почему неподготовленного? — устало спросил Николай. — Пять лет в Якутии не прошли просто так. На рудниках много артефактов, в первую очередь оберегов разного рода — от укрепления стен шахт до защиты территории и предотвращения обнаружения магами или маглами. От меня требовалось разбираться в них всех. Кроме того, Константин Аркадьевич убедился, что мне постоянно поставляется информация о новых разработках его цехов; он понял, что я в состоянии разобраться в любых артефактах при возникновении такой надобности — поэтому, я думаю, и бросил меня именно на это крыло. Он хочет, чтобы уже сегодня я познакомился с партнёрами из Финляндии, Хорватии и Польши.

— Сегодня? — вскинул брови Олег. — Это же твоя свадьба.

— На которую приглашено много народа, — сказал Николай всё так же устало. — Константин Аркадьевич хочет дать всем понять, кто я такой и какое положение при нём буду иметь. Сообщение для партнёров, но также — посыл обществу.

Все на это с пониманием кивнули.

Глубоко в детали внутренней политики России Александр никогда не вдавался, но кое-что знал. До начала века в этой стране царила система взаимоотношений между волшебниками и простецами, в общих чертах сходная с таковой в других государствах. Миры сотрудничали лишь на высшем уровне: при каждом императоре был советник из числа магов, обычно остававшийся в тени и бывший посредником между императором и председателем Всероссийского магического совета. Долгие годы миры сосуществовали практически без иного взаимодействия — страна большая, и всем хватало в ней места; редкие же встречи маглов с волшебниками перекочёвывали в фольклор, богатый на истории, которые в магической России были реальными событиями.

Однако во время гражданской войны маглов в начале столетия главы магических родов решили использовать ситуацию себе на пользу. Пока простецы были озабочены политикой, волшебники подмяли под себя кто что успел: земли, производства, месторождения полезных ископаемых. Они не принимали ничью сторону в войне, и когда у маглов сменилось правительство, Магический совет решил не налаживать с ним контакт. Самому Совету это явно не требовалось — его члены как раз таки были теми, кто подминал и приумножал, и интереса к тем, у кого уже нечего брать, у них не было. Простое же население как жило изолированно, так и продолжало жить преимущественно в своих закрытых поселениях или районах больших городов.

Позднее, в тридцатые годы, к власти в магловской России, в то время уже ставшей СССР, пришёл человек, знавший больше, чем Магическому совету хотелось бы. Против волшебников начались репрессии, и те в ответ ушли лишь глубже в подполье. Кажется, это положение вещей в своё время очень вдохновило Гриндевальда — как Александр знал из дневников отца и рассказов матери, Гриндевальд посещал Россию в середине тридцатых и пробовал привлечь её магов на свою сторону. Однако до простых людей его так и не допустили — Магический совет приложил все усилия к тому, чтобы очернить Гриндевальда и выдворить его из страны. Этим людям чужак с разговорами о светлом будущем волшебного мира совершенно был не нужен. Пропаганда сработала, и Гриндевальд никогда не получил в России поддержки и популярности.