Дети Времени всемогущего

Повинуясь лёгкому касанию колена, Набукко, не сбавляя шага, немного принял влево. Глухой удар, вскрик, шлепок плюхнувшегося на утоптанную землю тела, заполошное квохтанье. Пайе не удостоил отлетевшего в сторону хабашита хотя бы мимолётным взглядом, зато бездельничавший гаррах радостно засмеялся, с противоположного конца улицы визгливым хохотком откликнулись две старухи, страшные, как горгульи.

– Хм, – усомнился Дюфур, – вроде он не очень похож на дикаря, стоило ли?

– Именно что не дикарь, – отрезал, не поворачивая головы, капитан. – Мерзавец прекрасно знает, кто мы. Покрасоваться захотелось, вот, дескать, какой я храбрый, если и уступаю дорогу, то в последний момент и лишь чуть-чуть.

Теперь хохотали ещё и позади; казалось, на «проспекте» собирается стая гиен; впрочем, над упавшими смеются везде и всегда – кто-то тычет пальцем и швыряется тухлыми яйцами, кто-то пишет фельетоны, кто-то даёт интервью…

– Нам не нужно, чтобы при виде нас опрометью разбегались или там на колени падали, – Поль не требовал объяснений, это Пайе – чёрт с ним, пускай пока будет Пайе – вдруг приспичило поговорить, – но это наша территория, мы идём по ней под флагом Легиона, так что дорогу нам уступать обязаны. А кто не уважает Легион, получает своё. Да и местным полезно убедиться, что здесь не хабашиты хозяева.

Дюфур кивнул, пытаясь запомнить удачную фразу, так и просящуюся в будущий очерк. Шум за спиной не прекращался; если б журналист сейчас оглянулся, он бы увидел, как поверженный хабашит, вначале вроде бы собиравшийся вскочить на ноги, поймал многообещающие взгляды следовавших мимо кокатрисов и замер, сидя на корточках, выжидая, когда все пройдут. К несчастью для него, замыкали колонну кабилы. Один угрожающе поднял плеть, второй, повторяя приём капитана, направил жеребца на скорчившегося неудачника. Недавний герой боком и не вставая, будто краб, шарахнулся поближе к стене. Снова раздался смех гаррахов, а кабил с гордым видом сплюнул и присоединился к товарищам.

Показалось ещё двое подпоясанных хабашитов; один, с огромной от стоящих дыбом волос головой, опирался на копье и выглядел просто изумительно, второй, постарше и без оружия, был не столь экзотичен. Попятились и отступили оба.

– Теперь я понимаю, – понизил голос Поль, – почему вы вступили в Легион. В Республике с подобными взглядами пришлось бы въехать на коне не меньше чем в Национальное собрание.

Капитан шутки не принял, и Поль ещё раз демонстративно пожал плечами.

* * *

Перед ужином Пайе преподнёс сюрприз. Поль как раз разминал затёкшую в седле поясницу, и тут появился капитан. Без мундира.

– Не хотите отыграться за скачку?

Журналист удивлённо присвистнул, но обойтись совсем без слов всё же не смог:

– Стрельба уже была, правда, только моя. Подозреваю, тут вы меня обставите так же, как и верхом. Остаются бег, плаванье, или попробуем подраться?

– Не против, если не переходить границ.

– Помилуйте, мы же не босяки, что калечат друг друга за пару су.

– Несомненно, – капитан неторопливо двинулся на середину травянистой площадки, к которой тут же бросились любопытствующие, – наши головы стоят дороже.

– И намного. Решено – головы мы побережём. – Поль сбросил куртку и пару раз топнул ногой. Конечно, не паркет у Бурсо и не булыжник столичных улиц, но достаточно ровно, а земля плотная. – Подойдёт. Сапоги у нас почти одинаковые… Начинаем?

Они встали в паре длинных шагов друг от друга, обменялись церемонными кивками и двинулись по кругу, пока только приглядываясь. То, что Пайе силен, быстр и в хорошей форме, Поль уразумел ещё в Шеате – хватило пары взглядов на крепкую фигуру, широкие плечи, мощные предплечья. И чёткие, уверенные движения: в любой момент, в любой позе, пешим и в седле, кокатрис был собран и готов к немедленным действиям. Опытный вояка, что тут скажешь, прекрасно владеющий своим оружием… Оказалось, не только им! Выставленная вперёд левая рука и подтянутая к груди правая недвусмысленно указывали на то, что Пайе обладает навыками бокса. Надо же, и сюда добралось… Придётся поберечься.

Капитан тоже смотрел и тоже делал выводы. То, что «сапожок» из драки босяков и бандитов, калечивших с его помощью друг друга и добропорядочных граждан, превратился в нечто респектабельно-модное, для Анри секретом не являлось. Ножным боем теперь баловались все подряд – и «золотая молодёжь», и богема, и добропорядочные буржуа, а вот мастеров было не так уж много. От репортёра кокатрис ждал знакомства с модным развлечением, не более того, однако грамотные передвижения и собранная стойка говорили о хорошей подготовке, а твёрдый и внимательный взгляд, в котором не читалось ни волнения, ни излишнего азарта, – о неплохом опыте. Придётся поберечься.