Дети времени

За пределами города разбросаны лоскуты ферм: тли ради пади, мышей ради мяса – и купы деревьев с пупырчатыми стволами (еще один секрет, украденный у врагов). Море кишит рыбой, которую ловят сетями, и неподалеку от берега расположился город-побратим: отношения с морскими ротоногами дружественные и взаимовыгодные, хоть и не особо оживленные. При жизни прошлого поколения возникали трения из-за того, что пауки стали расширять свой город в сторону моря. Однако погруженные в воду основания колонн обогатили морскую среду, создав искусственный риф, который быстро заселили морские обитатели. Задним числом жители моря признали, что эта ситуация оказалась им выгодна, хоть пауки этого и не планировали.

Порция с ее отрядом быстро карабкаются вверх, поднимаясь к городу по канатам, натянутым над окрестными фермами. Она привела обратно нескольких воительниц и немало самцов, хотя за возвращение последних ее мало кто поблагодарит. Более мелким самцам легче было спланировать до безопасного места, и они выжили там, где не смогли многие ее сестры. И Порция признает: они сражались. Представить себе самца-воина абсурдно, но они все равно сильнее, быстрее и умнее муравьев. На мгновение ей приходит в голову безумная мысль: вооружить и обучить самцов, тем самым значительно увеличив количество воинов, имеющихся в Большом Гнезде. Однако она моментально отметает эту идею, ибо это путь к анархии, извращение естественного порядка вещей. Кроме того, даже и тогда их численности будет недостаточно. Даже если вооружить всех самцов города, они все равно останутся всего лишь каплей по сравнению с океаном муравьиной колонии.

Она добирается до площадки обозрения с видом на изящные контуры ее громадного дома, мириады нитей, связующих все в единое целое. В заливе она замечает громадный тканый шар, наполовину погруженный в воду, проседающий и колышущийся, так как наполнен воздухом. Она знает – это посольство у ротоногов: батисфера, позволяющая любознательным особям ее вида посещать своих подводных собратьев. Обмениваться Пониманием с обитателями моря, конечно, невозможно, но они все-таки могут обучать и учиться с помощью простого языка жестов, который эти две культуры разработали совместно.

«Ищите своих сестер, – говорит она своим товарищам, возвращающимся воинам. – Ждите вызова». Самцов она предоставляет самим себе. Если они не лишены инициативности, то найдут работу и пропитание. В таком огромном городе, как Большое Гнездо, всегда есть потребность в ремонте: шелковые канаты и полотнища требуют починки. Трудолюбивый самец может оказаться достаточно полезным, чтобы получить вознаграждение. Другая возможность себя обеспечить – это ухаживания и лесть, которые требуют меньше усилий, но таят в себе немалую опасность.

Порция пробирается по городу, ползет и перепрыгивает с каната на канат, стремясь к дому своего сообщества.

Народ Порции устраивает общие ясли и не обладает материнскими инстинктами, а потому не имеет семейных ячеек. Маленькие паучата в яслях получают пищу от города, но этот период бесплатной роскоши короток. Быстро взрослеющей молодежи положено стать независимыми уже в первый год жизни. Они, как и самцы, должны приносить пользу.

Поскольку в одиночку паук уязвим и всегда может стать жертвой нахрапистой старшей родни, взрослеющие паучата обычно сбиваются в группы сверстников, в которые входят те, кто вылупился в одних с ними яслях и примерно в то же время. Узы, создавшиеся у подростков, которые помогают друг другу и полагаются друг на друга, сохраняются и во взрослой жизни. Союзы таких сверстников образуют основные социальные ячейки в большинстве паучьих поселений, а позже эти пауки обычно организуют собственные ясли, присматривая за кладками друг друга и тем самым непреднамеренно обеспечивая передачу наследия по женской линии. Узы, возникающие в таких сообществах, крепкие, даже после того, как его члены начинают жить своей жизнью и приобретают профессии и специальности. У всех крупных сообществ в городе есть свой дом, то есть комплекс тканых помещений.

Самцы подобные группы не образуют – кому может понадобиться большая группа самцов? Вместо этого подрастающие самцы изо всех сил стараются оказаться на периферии сообщества самок, изображая ухаживание, выполняя мелкие поручения, – и своей полезностью или приятностью оплачивают крохи пищи, которые им могут бросить. Порция смутно знает, что самцы дерутся друг с другом и что на нижних – и наименее престижных – ярусах города разыгрываются бесчисленные драмы между самцами, рвущимися получить пищу или статус. Эта тема ее мало интересует.