Дети всегда правы

Когда Кларе было года три-четыре, родители отвезли ее к маме Филиппа, живущей неподалеку от бельгийской границы. Клара очень любила бабушку, однако та жила в слишком темной квартире, заваленной безделушками, статуэтками, картинами, написанными маслом, которые пугали ребенка. Режана и Филипп решили провести отпуск вдвоем, и бабушка обрадовалась возможности побыть несколько дней с внучкой. Она приготовила для всех полдник, и, несмотря на растущую тревогу, что родители вот-вот уедут, Клара послушно сидела на табурете и пила горячий шоколад. Затем, едва покончив с угощением, девочка произнесла самым вежливым тоном: „Бабуля, у тебя здесь очень красиво, но ты знаешь… я не могу остаться“.

Иногда вечерами, когда Клара выпивала в баре, помимо обычных аргументов в пользу своей холостяцкой жизни или одиночества она рассказывала о ходе истории и намекала на тяжелые времена, чтобы оправдать это чувство отчужденности и убежденность, одновременно тщетную и необходимую, что она все делает правильно. Порой, чтобы положить конец разговору, она отпускала шутку — вроде как для своих, но на самом деле для себя одной, — в глубинном смысле которой она отказывалась признаться, и шептала: „…к тому же я не уверена, что смогу остаться“.

* * *

Десятого ноября две тысячи девятнадцатого года около шести часов вечера шестилетняя дочь Мелани Кло исчезла, играя в прятки с соседскими ребятами.

Об этом Мелани сообщил сын, и она несколько раз обошла сад, через некоторое время к ней присоединились соседи. Отовсюду слышалось имя девочки: разделившись на две группы, они обследовали все дома в округе, постучались в каждую дверь, осмотрели подвалы и коридоры и заставили консьержа показать хозяйственные помещения. Через час безрезультатных поисков консьерж предложил обратиться в полицию. Мелани разрыдалась. Квартирант с первого этажа взял на себя смелость, позвонил в комиссариат и рассказал о случившемся.

Полчаса спустя с десяток блюстителей порядка добрались до места происшествия и принялись искать ребенка. Киммину Грязнушку — полинялого верблюжонка — нашли на земле рядом с детской площадкой.

В течение часа к поискам подключились и другие соседи: без внимания не осталась ни одна ступенька, ни одна тропинка, ни один уголок в саду, однако девочка исчезла бесследно.

В девять Мелани и Сэмми отвезли в комиссариат Шатене-Малабри. Муж Мелани Брюно находился в командировке. Едва узнав о случившемся, он уселся за руль, однако навигатор обещал прибытие в пункт назначения лишь к полуночи.

Полицейская в участке как можно подробнее расспросила Сэмми об обстоятельствах исчезновения. Восьмилетний мальчик был слишком напуган для допроса. Не без труда он рассказал, как они играли в прятки. Согласно информации, которую удалось из него выудить, Кимми убежала по направлению к мусорным бакам — там Сэмми ее и видел в последний раз. Мальчик слишком волновался за сестру и выглядел изнуренным. Через какое-то время он потер глаза и уснул прямо там, сидя на диванчике. Сотрудница полиции отправилась за его матерью. Мелани Кло нежно уложила мальчика, вытянула его ноги и накрыла курткой.

Чуть позже комиссар С. в своем кабинете любезно предложил Мелани Кло чаю или кофе, и женщина заговорила. Комиссар шустро печатал на компьютере, пока Мелани пыталась восстановить цепочку событий: они втроем вернулись из торгового центра „Велизи-2“, затем Сэмми и Кимми заметили ребят, которые уже вовсю играли в прятки. Один из них, малыш Лео, тут же предложил им присоединиться. Сэмми и Кимми повернулись к матери, спрашивая разрешения. После некоторых колебаний она согласилась.

Мелани все еще дрожала от холода, поэтому комиссар С. попросил принести плед. Минуту спустя она завернулась в шерстяную шаль, которую кто-то забыл на вешалке, и вцепилась обеими руками в кружку. Комиссар позволил тишине завладеть комнатой — правда, не тревожной тишине, хотя родители всегда первые подозреваемые в случае исчезновения ребенка, а какой-то нейтральной, располагающей, жаждущей деталей. Муж уже выехал к ним, и комиссар решил, что сам его опросит.

Наконец Мелани взглянула на комиссара:

— Знаете, мы ведь знамениты. Я и дети. Очень знамениты… Уверена, это как-то связано.

Комиссар мельком взглянул на помощника и убедился, что тот тоже никогда ничего не слышал ни об этой женщине, ни о ее детях. Ему уже доводилось видеть неуравновешенных людей, самые буйные из которых в сложной ситуации воображали себя Богом, Селин Дион или Зинедином Зиданом. И комиссар С. по собственному опыту знал, что в таких случаях лучшей стратегией будет позволить им выговориться. Теперь голос Мелани казался ему писклявым, срывающимся, довольно неприятным — так бы он его охарактеризовал при других обстоятельствах.

— Нас любит множество людей. Говорят с нами, пишут, преодолевают сотни километров, чтобы повидаться… Вся эта любовь просто удивительна. Вы даже представить себе не можете. Но недавно пошли слухи, сплетни, и теперь некоторые люди обозлились на нас. Желают нам зла. Потому что завидуют…

— Завидуют чему, мадам Кло? — спросил комиссар как можно мягче.