Дети всегда правы

* * *

Тому Бриндизи, единственному сыну флористов, чей бутик находился в центре Со, было пятнадцать лет. Подростка застали еще в постели, когда его мама уже ушла на работу, и отвезли на улицу Бастион в сопровождении отца. Тома тут же опросил Седрик Берже в присутствии следовательницы из бригады по защите несовершеннолетних. Она же составила первую версию протокола, которая уже лежала на общем сервере.

Накануне, где-то в семь часов вечера, заметив суету в саду, подросток узнал об исчезновении Кимми Диоре. Уверенный в том, что малышка просто где-то спряталась, Том не воспринял дело всерьез и решил напугать мать Кимми, заставив поверить в похищение. В считаные секунды он создал профиль в „Инстаграме“ и отправил ей сообщение: „Ребенок исчез… Жди сделки“. Тогда он не понимал, насколько все серьезно, и теперь признавал, что шутка была неудачной. До Тома дошло, что малышку действительно нигде не могут найти, и он всю ночь не смыкал глаз.

Хотя его действительно грызли муки совести, подросток не скрывал неприязни к Мелани Кло. В протоколе допроса можно было прочесть фразы вроде: „она манипулирует детьми с самого начала“ или же „она использует детей, чтобы поднять бабла, и не я один так думаю“. Несколькими месяцами ранее, чтобы защитить детей от позора и унижения (его слова), которым Мелани Кло подвергала их, Том Бриндизи запустил в „Твиттере“ хештег #СпаситеКиммиИСэмми, и тот широко разошелся. Родители подростка работали в своем магазинчике и понятия не имели о поднявшейся в социальных сетях полемике: одни защищали Ким, Сэма и их мать, в то время как другие возмущались, насколько часто выходили видео с неприкрытым рекламным контентом на „Ютьюбе“. Хештег и вправду сработал, однако некоторые воспользовались случаем, чтобы поиздеваться над детьми (особенно над Сэмми), — об этом Том искренне сожалел. Ему не нравилась эта женщина, и он хотел просто ее припугнуть. По его словам, многие ютьюберы ругали „Веселую переменку“ и „Семейный автобус“ — ее главного конкурента. Подросток неоднократно упоминал Рыцаря Сети, парня лет тридцати, на чей канал было подписано множество людей: уже не год и не два тот снимал ролики об опасностях и подводных камнях „Ютьюба“. В своей рубрике „Ютьюб“ уже не торт» Рыцарь Сети то и дело нападал на «Веселую переменку». Том Бриндизи считал себя его соратником.

Через несколько часов допроса и нравоучений Седрик Берже отпустил парня домой. Приняв во внимание его возраст, он временно посадил его под домашний арест. Но даже если некоторые детали о перемещениях Тома и жесткий диск его компьютера еще нужно было проверить, начальник группы решил, что подросток не имеет отношения к исчезновению Кимми.

Клара потратила весь день на составление заключений и отправку улик в разные лаборатории: она очень надеялась найти следы чужого семье ДНК на игрушке Кимми, которую девочка называла Грязнушкой.

Чаще всего Клара расследовала убийства. Составление заключений занимало иногда по несколько дней. Затем нужно было найти подозреваемого, что также требовало много времени — иногда месяцы и даже годы. Смерть была отправной точкой для поисков. Смерть была фактом, констатацией: случилась трагедия, которую уже никак не исправить, даже если убийцу поймают.

В этот раз им нужно было следовать по течению: им, а не ей. Впервые в жизни Клара чувствовала себя беспомощной, обездвиженной: теперь, когда предварительные выводы были сделаны, она осталась в стороне. Ей приходилось ждать. А ждать, похоже, было нельзя. На каждом этапе расследования, с каждой новой или отметенной версией задокументрованная информация попадала к ней в руки с опозданием, и Клара ненавидела это ощущение бездействия, хотя ничего не упускала.

Теперь оперативный штаб на другом конце коридора каждые два часа собирался без нее.

К счастью, она делила кабинет с Седриком, а тот привык обо всем рассказывать Кларе: ему нравилось наблюдать за ее реакцией, выслушивать ее мнение, он охотно доверялся ее интуиции.

Поэтому каждый раз, возвращаясь с собрания, он все выкладывал.

Каждый час всплывали новые детали.

Женщина, которая утверждала, что слышала крики, оказалась глухой. И, очевидно, она не могла ничего услышать с улицы, так как привыкла смотреть телевизор на максимальной громкости. Однако из всех опрошенных двое видели, как примерно в шесть часов вечера с паркинга выехала чья-то красная машина: одна квартиросъемщица из здания А высматривала в окно сына и запомнила автомобиль, поскольку водитель явно колебался, в какую сторону повернуть. В то же время преподаватель коллежа из здания С возвращался домой с работы. Он утверждал, что ему пришлось уступить дорогу красной машине. Согласно показаниям женщины, водителем был мужчина и в машине находился один. Согласно второму свидетелю, машину вела женщина, а на заднем сиденье в детском кресле сидел ребенок. «Надо быть полицейским, чтобы понимать, что на свидетелей полагаться нельзя», — заключил Седрик фразой, которую уж слишком любил повторять. Показания ничего не давали, однако общий контекст произошедшего его успокаивал.