Дети выживших

Карша вздрогнул, выронил шило. Оглянулся, не слышит ли кто этого странного человека. За стеной, в конюшне, слышался голос главного конюха, но здесь, в закутке между конюшней и глинобитной стеной, отделявшей хозяйственный двор Кейтского дворца от улицы, посторонних ушей не было.

Карша поднялся. Он оказался одного роста с незнакомцем. И, чем больше он глядел, тем яснее ему становилось, что он уже где-то встречал этого человека. Давно. В свободной стране…

— Я — Карша, — твердо сказал он. — Раб царицы Домеллы.

— Хорошо, Карша, — кивнул незнакомец. — Я знаю, что плохие рабы не задерживаются у царицы. Так вот, передай ей вот это. Скажи, что ее друзья хотят встретиться с ней.

Он сунул в руку Карши что-то твердое, с зазубренными краями. Повернулся. Выбросил руки вверх, подпрыгнул, и исчез по ту сторону ограды.

Карша посмотрел на ладонь и невольно задрожал. Это была половина эмалевого аххумского орла — знака Хранителя.

* * *

Каршу не слишком утомляли работой. Более того, теперь он мог есть вместе со слугами, и спать на тюфяке, набитом соломой, а не на голых досках, как у госпожи Рахимы.

Вечером, когда слуги уснули, он поднялся и вышел во двор. Сел на ступеньку заднего крыльца и вынул из-за пазухи орла.

Орел засиял в свете полной луны.

Орел с одним крылом. Второе крыло — у другого Хранителя.

Карша помотал головой. Это было давно. Он знал одного хранителя — того, который принес страшные вести о падении Ушагана.

Тогда хранитель вынул свою половину орла и соединил с другой — той, что принадлежала темнику.

С тех пор прошло больше двух лет.

Половинка орла — это еще ничего не означает. Сколько их, этих половинок, затерялось за это время? Сколько их было всего? Сколько было хранителей? Трое, как говорил Эттаах, или четверо, как утверждал ординарец темника? А может быть, их было больше?..

Карша мучительно размышлял, и не мог прийти к решению. Домеллу уже пытались убить — прямо в склепе, над гробом ее отца. Тогда что-то — или кто-то — помешал злодейскому замыслу, и сам убийца погиб. Говорили, что его загрыз огромный волк, волк-оборотень, — но что только не болтают люди! А может быть, это был Хранитель? Один из тех, кто должен был беречь Аххум?

Знает ли о них Домелла?

Или все-таки это — еще одна попытка добраться до царицы?

Теперь никому и ничему нельзя верить.

Уже несколько дней, как из Кейта никого не выпускают. Домелла не может даже выйти в город, пускают лишь слуг, — на рынок, за продуктами. И то их сопровождают хуссарабские конники.

В городе запрещено зажигать свет. Запрещено ходить по улицам после темноты.

Но и днем город кажется вымершим. Только слышен перестук копыт конных патрулей.

Карша поднял голову. Было так тихо, что он расслышал далекий шум прибоя. Круглая луна заливала город недобрым голубым светом.

Карша тяжело вздохнул.

Он передаст царице орла. Завтра.

Он поднялся, сунул орла за пазуху. Еще раз взглянул на чистые небеса, на лунный двор и повернулся, чтобы идти в дом.

Из-за лестницы, которая вела на галерею, неслышно вышла тень. Взмах увесистой дубины, обтянутой кожей, — и ступеньки выскользнули из-под ног Карши.

Он не упал. Чьи-то руки подхватили его и поволокли в тень хозяйственных построек.

* * *

Когда он открыл глаза, то увидел всё то же — половину эмалевого орла. Орел парил над самым лицом, почти задевая его белым крылом.

Карша непонимающе улыбнулся и попытался поймать орла рукой. Но рука почему-то не послушалась, а орел внезапно взмыл куда-то вверх.

А вместо орла Карша вдруг увидел два черных сверлящих глаза.

— Очнулся, раб? — гортанно спросил хуссараб в черной коже и с черными пластинами, нашитыми на грудь.

Карша услышал короткий разговор по-хуссарабски, потом голову ему приподняли, и он увидел перед собой другого хуссараба — того, который распоряжался в Кейте в последние дни. Бараслан — кажется, так его звали.

— Кто дал тебе этот знак? — спросил на языке Гор Бараслан.

Карша молчал.

Бараслан кивнул воину, и Карша почувствовал, как тяжелая рука приподнимает его за волосы выше, выше…

Карша молчал. Он привык и не к такому обхождению.

— Зря, зря молчишь, — сказал Бараслан. — Тебя убьют пытками. Царицу убьют предатели. И никто не сможет узнать, кто их послал…

Карша молчал.

— Я охраняю царицу. Кто-то хочет добраться до нее, — сказал Бараслан. — Не хочешь говорить? Как хочешь.

Он сделал знак, воин выпустил волосы, и Карша с облегчением упал навзничь. Перед глазами поплыли круги, и тошнота подступила к горлу.

* * *

Амнак приехал на день позже, чем обещал Хуараго. И немудрено: он двигался с огромным обозом, который, по мере движения по Зеркальной долине, обрастал все новыми повозками и табунами, поскольку Амнак считал себя вправе собрать любую дополнительную дань в любом месте любого улуса.