Дети железной дороги

Когда в девять пятнадцать утра поезд вылетел из туннеля и в вагоне первого класса пожилой джентльмен опустил газету, чтобы поприветствовать трех детей на заборе, их оказалось не трое, а всего лишь один, а именно – Питер.

И Питер не сидел, как обычно, на заборе, а стоял перед ним, приняв весьма эффектную и выразительную позу, словно служащий зоопарка, представляющий посетителям какое-нибудь редкое животное, или священник в воскресной школе, который, водя указкой по картинке из волшебного фонаря, объясняет детям изображенный на ней библейский сюжет.

Питер водил и тыкал, но не указкой, а пальцем в крепко прибитую гвоздями к забору большую белую простыню, на которой чернели огромные буквы. Некоторые из них расплылись, потому что Филлис переусердствовала с черным лаком, но все-таки надпись было легко прочесть, и она призывала: «Смотрите на станции».

И многие вскоре стали смотреть на станции, однако не обнаружили там ничего примечательного. И старый джентльмен выглянул из вагона и в свою очередь увидал лишь гравий подсвеченной солнцем платформы да желтофиоли и незабудки на станционных клумбах. Паровоз уже запыхтел, выражая намерение устремиться в дальнейший путь, когда перед старым джентльменом остановилась, пыхтя от быстрого бега, Филлис.

– Ой! – выдохнула она. – Я боялась, что вас уже не застану. Шнурки у меня постоянно развязывались. Я даже два раза на них наступала и падала. Вот. Возьмите.

Она сунула ему в руку теплый влажный конверт, и миг спустя поезд тронулся.

Старый джентльмен, опустившись в кресло, открыл конверт. И вот что он прочитал:

«Дорогой мистер. Мы Не Знаем Вашего имени!

Мама больна. И доктор сказал, что мы должны ей давать много разных вещей, которые будут в конце письма. Но она говорит, что мы не можем это себе позволить и должны купить для себя баранину, а она съест от нее бульон. Мы никого, кроме вас, здесь не знаем. Потому что папы нет, и адреса его у нас тоже нет. Папа Вам заплатит. А если он вдруг потерял все свои деньги или еще что-нибудь, Питер заплатит Вам, когда вырастет. В этом мы можем поклясться Вам честью.

Расписка за все вещи, которые нужны маме. Подписываю: Питер.

Посылку, пожалуйста, передайте начальнику станции, потому что мы не знаем, каким поездом Вы вернетесь. Скажите, что это для Питера, которому жаль насчет угля, и начальник станции все поймет правильно.

Роберта, Филлис и Питер».

Далее следовал список продуктов, рекомендованных доктором.

По мере его изучения брови у старого джентльмена поднимались все выше на лоб. Снова перечитав весь перечень, он слегка улыбнулся. А потом прочитал еще раз. И, наконец, отправив письмо в карман, вернулся к чтению «Таймса».

Стук в заднюю дверь раздался примерно в шесть вечера. Трое детей стремглав устремились к ней и открыли. На пороге стоял тот самый носильщик, который столько всего интересного рассказал им про поезда и железную дорогу. Войдя на кухню, он опустил на плиточный пол корзину с крышкой.

– Старый джентльмен срочно просил доставить ее непосредственно к вам, – объяснил носильщик.

– Спасибо большое, – поблагодарил его Питер и, так как носильщик замешкался, словно бы ожидая чего-то, быстро добавил: – Мне очень жаль, что я в данный момент не располагаю двумя пенсами и не могу вам их дать, как это обычно делает папа, но…

– Ох, и зря ж ты сказал про это, – с обидой его перебил носильщик. – У меня-то и в голове даже не было никаких двух пенсов. А намерен я был сказать еще, что сочувствую. Жаль мне очень, что мама у вас не в порядке. И с пожеланием, чтобы ей чуток получшало, принес я ей роз-эглантерий. Уж очень они хороши на запах. А ты про два пенса, – с укором добавил он, вынимая из шляпы букетик мелких, но очень душистых розочек.

– Прямо как фокусник, – позже отметила Филлис.

– Большое спасибо вам! – прямо тогда же воскликнул Питер. – И извините меня, пожалуйста, за два пенса.

– Без обид, – уходя, отозвался носильщик, но было видно, что он значительно покривил душой.