Дети железной дороги

Но в мамином голосе не было уверенности. Это почувствовала даже Филлис.

- Тебе его очень жалко, да? - спросила она.

Мама некоторое время молчала, потом утвердительно кивнула. Дети старались сохранить спокойствие. Наконец она проговорила:

- Давайте будем постоянно просить у Господа, чтобы он смиловался над всеми, кто пребывает в заточении или в плену.

- Господи, будь милостив ко всем, кто пребывает в заточении и в плену, - повторила Бобби. - Я правильно сказала, да, мама?

- Правильно, дочка. О невольниках и плененных. О тех, кто пребывает в заточении и в плену...

Глава VI СПАСИТЕЛИ ПОЕЗДА

На следующий день русский господин почувствовал себя заметно лучше, еще через день он показался всем почти здоровым, а еще через два дня он настолько окреп, что смог сам выйти и прогуляться по саду. Для него вынесли из дому плетеное кресло, и он сидел в нем, одетый в папин костюм, который ему был явно велик. Но когда мама укоротила рукава и брюки, уже не было так заметно, что одежда на нем с чужого плеча. Русский не выглядел больше утомленным и запуганным, лицо его приняло доброе выражение, и всякий раз, встречаясь с детьми, он улыбался. Дети сожалели лишь об одном - что он не говорит по-английски.

Мама написала несколько писем людям, которые, по ее предположениям, могли что-то знать о местонахождении русской семьи. Это были не те люди, с которыми мама дружила до тех пор, пока они не перебрались в «Три Трубы». Со своими старыми знакомыми мама напрочь порвала отношения. Она обращалась по большей части к официальным лицам - членам парламента, редакторам газет, секретарям разных сообществ.

Мама больше не писала своих рассказов, только читала корректуры, сидя на солнце рядом с гостем и время от времени перебрасываясь с ним словами.

Детям очень хотелось выразить свои симпатии человеку, который побывал в тюрьме и на каторге за то, что написал книгу о бедных детях. Можно было, конечно, улыбаться ему, и они улыбались. Но если улыбаться постоянно, то это начинает выглядеть неестественно и противно - как улыбка гиены. Дети боялись, что русский решит, что над ним насмехаются. И они стали пытаться найти другие подходы. Они приносили к его креслу цветы - клевер, колокольчики и начавшие уже увядать розы с кустов, окаймлявших сад.

И вот однажды у Филлис появилась одна идея. Она кивком подозвала к себе сестру и брата, повела их на задний двор, в укромное место, где были водокачка и шланги, и сказала:

- Помните, Перкс хотел нас угостить зеленой клубникой со своей грядки (напомню, что Перксом звали носильщика). - Так вот, теперь клубника у него давно созрела. Давайте сбегаем вниз, поглядим.

Мама уже была «внизу», поскольку она дала обещание хозяину станции, что расскажет ему о русском эмигранте. Что же касается детей, то все манящие и чарующие тайны железной дороги были теперь бессильны оторвать их от гостя. Уже целых три дня они не наведывались на станцию!

Но теперь им надо было туда пойти.

К их величайшему недоумению и разочарованию, Перкс принял их крайне холодно.

- Пришли, так проходите. Что же стоять! - пробормотал он, впуская их в комнату. И с этими словами носильщик снова уткнулся в свою газету.

Воцарилось долгое молчание.

- Мы вас, наверное, чем-нибудь рассердили? - спросила Филлис.

- Меня? При чем же тут я? Не меня, а... - лицо носильщика приняло странное надменное выражение.

- А у вас ничего не случилось? - спросил Питер, крайне встревоженный поведением своего друга.

- Нет. Ничего не случилось - ни у меня, ни у кого другого... Если вам нравится иметь свои секреты, то на здоровье. Никто вам не запрещает.

Каждый стал мучительно припоминать, что же за секреты могли у него или у нее быть от мистера Перкса. Наконец все помотали головами.

- У нас не может быть от вас никаких секретов! - воскликнула Бобби.

- Не может, и отлично. Желаю вам хорошего дня, - ответил носильщик, отгораживаясь от ребят газетой.

- Как это все ужасно! - недоумевала Филлис. - Наверное, что-то произошло. Пожалуйста, расскажите нам.

- Если мы что-то сделали не так, то это не умышленно, - прибавил Питер.

Носильщик как будто и не слышал их слов. Он перевернул газету и погрузился в чтение очередного столбца.

- Послушайте! - не выдержал Питер. - Это просто некрасиво. Даже преступников выслушивают перед тем, как осудить. Даже в России есть суды.

- Я ничего не знаю ни о какой России!

- Так вот сейчас наша мама пришла, чтобы рассказать вам и мистеру Джиллсу все про нашего русского гостя.

- Что вы мне голову морочите? - с негодованием спросил Перкс. - Вы что, не видели, как он просил меня зайти к нему в комнату, взять стул и выслушать все, что будет говорить госпожа.

- Вы хотите сказать, что не слышали?

- Ровным счетом ничего. Стоило мне попытаться задать вопрос, как меня выставили за дверь... А я подумал, что вы сюда явились затем, чтобы от меня что-то выведать. - Филлис при этих его словах густо покраснела. - Я имею в виду разные сведения - о локомотивах, семафорах и тому подобное...

- Мы же не знали, что вы не знаете...

- Мы думали, что мама вам все рассказала...