Дети змей, дети волков

Вопрос заставляет Хейд вздрогнуть и оглянуться в испуге по сторонам, после чего она снова смотрит в глаза Ренэйст. На лице ее столь много эмоций, что и понять тяжело, что именно Ворона испытывает. Но, кажется, радость ее от встречи весьма искренняя. Ренэйст очень хотелось бы верить в то, что Хейд этому рада.

Свой вопрос Ворона задает едва ли не шепотом:

– Исгерд здесь?

Как давно Хейд стала называть ее по имени? Никогда ничего подобного не было, что же произошло, пока Ренэйст пыталась вернуться домой? Накрыв ладонями запястья Вороны, чьи руки до сих пор лежат у нее на щеках, Волчица прерывает это прикосновение, не сводя с Хейд выжидающего взгляда. Все ждет она подвоха, не верит, что встреча подобная может быть случайностью.

– Это ты мне ответь, Хейд. Что ты делаешь на землях Звездного Холма?

– Рассказ мой будет слишком долгим. Идем, нам лучше…

– Ренэ-э-э-э-эйст!

Вторя этому крику, имя ее отталкивается от ледяных стволов деревьев и словно бы звучит со всех сторон. Хейд тут же выхватывает меч из ножен, озираясь с опаской по сторонам, а сама Ренэйст едва ли не подпрыгивает.

Точно, Радомир! Она совсем о нем забыла!

– Что это было?

Развернувшись, хочет она вернуться к развязыванию узла, но Хейд, опередив ее, режет веревку мечом. Мгновение – и доносится до них грузный звук удара, словно бы что-то тяжелое падает в снег, а следом за ним – недовольная брань на языке солнцерожденных. Не глядя на Ворону, Ренэйст торопится вернуться обратно, к Радомиру, и Хейд спешит за ней, вряд ли понимая, что происходит.

– Мой спутник. Он попался в твои силки. Говори с ним на его языке, он солнцерожденный.

– Солнцерожденный?!

Радомира они находят все под тем же деревом; стоя на коленях, ведун ворчит недовольно, отряхиваясь от снега, и попутно пытается собрать обратно в котомку свои разбросанные вещи. Вскинув взгляд, желает высказать Радомир все свое недовольство, но лицо его искажается в то мгновение, когда за спиной Белолунной замечает солнцерожденный другую женщину.

– Ренэйст, – ровным и несколько грубым голосом спрашивает он, – кто это?

Прямо сейчас говорить о том, кем Хейд приходится Исгерд ярл, не стоит. Ренэйст даже думать не хочет, какой может быть реакция Радомира на подобную правду. Он и не видел ее никогда, да только уже ненавидит едва ли не сильнее самой луннорожденной. Не всегда может проявить ведун спокойствие, столь нужное для благополучного исхода, и до тех пор, пока Ренэйст не узнает, что Хейд делает в этих краях, Радомиру лучше оставаться в неведении. Оборачивается Ренэйст через плечо, смотрит на Хейд, чуть сощурив глаза, и отвечает:

– Ее зовут Хейд. Вместе мы проходили испытание и были в набеге на ваши земли.

Ворона изгибает брови, глядя на ведуна, вставшего на ноги и покрытого снегом. Радомир смотрит на нее в ответ и кривит лицо, ничего не сказав. Все происходящее его тревожит, и появление другой луннорожденной совсем не помогает ему чувствовать себя спокойно. Хейд такой неожиданный союз удивляет, представить ей сложно, через что они должны были пройти, чтобы его образовать. Смотрит на них внимательно, губы поджав, и, дождавшись, когда подойдет солнцерожденный ближе, словно бы хочет что-то сказать, но молчит. Открывает и закрывает рот, поджимает губы и отводит взгляд. У нее слишком много вопросов, и Ренэйст не намерена на них сейчас отвечать.

– Мы голодны, – говорит конунгова дочь, привлекая внимание исключительно к себе. – Ты можешь довести нас до Звездного Холма?

– Идемте за мной. До Звездного Холма отсюда далеко, да и на своих двоих тяжко идти. Я живу неподалеку, уж лучше добраться до моего жилища.

Живет недалеко? Ренэйст все понять не может, что же Хейд делает здесь, так далеко не то что от Трех Сестер, но и от Чертога Зимы. Что же, когда они дойдут до места, где она сейчас живет, Вороне не удастся упорхнуть от ответов. Смотрит Ренэйст на Радомира, кивает ему едва заметно, знак подавая, что все в порядке, после чего переводит взгляд голубых глаз на Хейд:

– Веди нас.

Ворона ведет их через лес, и в нем она ориентируется куда лучше, чем уставшие путники. Уже долгое время она здесь охотится, и вопросов от этого у Белой Волчицы становится только больше. Она не знает, может ли доверять Хейд, ведь матери ее уж точно никакой веры нет. Испуг Вороны при имени ярла островов был весьма очевидным, но искренним ли? Слишком много вопросов, и ничуть не меньше подозрений. Ренэйст хотелось бы вернуться в то время, когда все было просто и ясно, делилось лишь на черное и белое. Когда доверять можно было всем, кто подле тебя, не думать больше ни о чем, кроме того, как оправдать надежды своего родителя.