Дети змеиного дома

Раянок с малышами в срочном порядке отправили в детскую. Мое извивающееся и вздрагивающее от очередной схватки тело стремительно понесли в родовое крыло, приказывая по нуарру Гррану собрать весь необходимый медперсонал и подготовить оборудование с системой жизнеобеспечения, по ходу ревниво рыча и на арри, и на желающего забрать меня к себе не менее нервного иссаэра. А также и на альминов из группы сопровождения, чтобы не пялились и восторженно не цокали, желая своей маленькой госпоже скорых и легких родов. «Бездна» на всех «волком» смотрела и шипела, не рыкая только на двух незнакомых мне золотоволосых воительниц в черной форме дома ниидов, двигающихся рядом с нами бесшумными тенями, быстро представив их Дэю и Ану как главных воспитательниц и телохранительниц для Шалисссы и новых помощниц для меня – Аллия и Иррна. Сдерживая стоны, кивнула женщинам в знак приветствия, пока мне было не до знакомств. Я даже про Лейшшшара и причину задержки у четвертого лорда спросить не могла, у меня отошли воды…

Родильная.

От начала схваток прошло уже сорок минут. Я обнаженная полулежала в удобном, теплом, трансформированном под мое человеческое тело кресле, напичканная обезболивающим и успокоительным от Гррана, под кучей всевозможных датчиков, в окружении взволнованных ньеров, трех незнакомых нааганитов в «белых халатах» и моих новых раянок, замерших стражами у дверей, и, слушаясь советов сосредоточенного на своей работе и довольно щурящего янтарные глаза доктора, прикусив от натуги губу, выталкивала из себя черноволосую малышку – Шалисссу. К моей радости и облегчению, боли из-за введенного лекарства не было вообще…

А вот и первый писк новорожденной. И первое благоговейное выражение на смуглом лице здоровенного нааганита, прекратившего сжимать мою ладонь и хищником метнувшегося к верру, который едва не отшатнулся от своего лорда, находящегося в явном неадеквате.

Но как же осторожны и трепетны были движения этого темного зверя, когда он принимал на руки свою крошечную дочь. Сколько же в его змеиных глазах светилось восхищения и радости, сколько облегчения, что она уже с ним и можно ощутить не только энергию ее жизни, но и тяжесть маленького тельца. Я даже о своих переживаниях и желаниях забыла, не дыша наблюдая за этим мужчиной, вернее, нааганитом, прикрывшим в наслаждении змеиные веки и начавшим тщательно вылизывать свое новорожденное потомство кровавым гибким языком… Жуткое зрелище! Еще и ноздри жадно ходуном ходят, и странное, никогда мной не слышанное ранее воркование-мурлыканье, перемеживающееся бульканьем и шипением. И обжигающий, тяжелый, слегка замутненный взгляд в мою сторону поверх пищащего младенца. Не совсем уж и безумный, как казалось со стороны, а наполненный благодарностью и обещанием исполнить любую мою просьбу: «Хоть звезду с неба, с-с-сладкая…»

Только открыла рот: «Дай хоть с дочкой познакомиться, чудовище…», как меня накрыло новой потугой. Минута, другая, и еще один сумасшедший отец и не менее взволнованный, с темной зеленью змеиных глаз, новоиспеченный дядя. Весь обзор мне перекрыли своими мощными телами, не давая и близко рассмотреть белокурую малышку, совершенно позабыв о своей со-рин. Чем и воспользовался Грран, вколов мне фаалин. Вот гад чешуйчатый! Решил, что дарующая жизнь нуждается в отдыхе. И что обидно, Дэйрашшш был с ним согласен, одобрительно кивнув головой и внимательно следя за тем, как мои веки закрываются. Вырубилась я быстро, даже не успев ни возмутиться, ни запротестовать. Я ведь тоже, как и все, с нетерпением ждала своих крошек… А эти… эти… нааганиты… нет, честное слово, обидно…

* * *

Но обиды совершенно забылись, когда я проснулась в заранее подготовленной для меня и новорожденных малышей спальне, расположенной как раз рядом с покоями третьего и четвертого лордов, и, едва открыв глаза, встретилась взглядом с улыбающимся во все «тридцать восемь» беловолосым нааганитом, сияющим сиреневыми аметистами, как лампочками, и держащим на руках попискивающую от голода свою крошечную копию, ищущую носиком на его груди живительный сосок. Еще и целоваться ко мне полез, зараза довольная, все время восторженно повторяя, какая его Саффира красивая, с-с-сладкая: «Прямо вся в тебя, надин. Ой, прости, малыш. Забыл спросить, а как ты себя чувствуешь? Грран недавно провел осмотр, сказал, что все хорошо и даже более чем… Спасибо, надин, спасибо, родная… Малышка само совершенство… Спасибо, маленькая… Лена, ты не представляешь, что значит ее чувствовать… До сих пор не верю… Моя… понимаешь… она моя…»