Детка

— Давай есть, а? — с трудом отлипая взглядом от кофты, сонно пробормотал я и сел на барный стул. — Детка, это я должен извиняться. Рад, что ночевать ты пришла домой…

Она улыбнулась, так неловко и растерянно, что что-то защемило в груди. А затем отвернулась и положила мне полную тарелку своего рагу. Странно, но на моей памяти это первая девушка (кроме матери), которая умеет и хочет готовить…

— А ты? — уточнил я, когда вилка уже была в руках. Алиса наложила себе полную тарелку разноцветных шариков мороженного и устроилась напротив. За ее спиной была зеркальная поверхность печки, которая снова переманивала мой взгляд. Ох, уж эти коалы…

— А я уже поела! — детским тоном ребенка, у которого вот-вот отнимут сладость, прошептала она и пододвинула тарелку к себе поближе.

Какое-то время мы ели в тишине. Детка становилась все мрачнее, а я никак не мог оторваться от ее божественной курицы. Конечно, она приготовила грудку не случайно, ведь знала, что ем я только ее. А вот картошка… Всегда ненавидел этот гарнир, но не теперь. Она приготовила это для меня и ничего лучше я не ел в жизни!

Внезапно ее хрупкая ладошка накрыла мою. Это было легкое касание, практически невесомое, но буквально выбило дух из тела. Я посмотрел на Алису и получил еще один удар: она практически плакала. Хотелось что-то сказать, как-то утешить, но, видимо, ей это сейчас было более необходимо.

— Что с твоей рукой, Марк? — насуплено спросила она и видно, что думала об этом долго. — Почему перемотана?

— Ну, знаешь… Бриться нужно не спросонья, — отшутился я и она, кажется, задумалась.

Откинув задние мысли, Детка решила больше не ворошить тему сбитой руки, раз я сам не готов и спросила то, что ее, по-видимому, давно тревожило:

— Марк, я веду себя, как идиотка, да? Ты так много для меня сделал, а я… Блин, о чем я только думала, когда устраивала этот концерт в суде и уезжала с Никитой?! Мне просто важно, чтобы ты понял, что мне стыдно и… ты как всегда правильно поступил. А я — нет. Но, обещаю, буду пытаться повзрослеть… до своего настоящего возраста! — ее голубые глаза смотрели на меня с такой мольбой, что становилось неловко. Нет, определенно я не был прав во всем, но она в это свято верила. Принимала каждое мое слово за непоколебимую правду. Хотя, конечно, приятно, что побег с Никитой она считает ошибкой. Мне очень хотелось сказать, что это я идиот в нашей паре, потому как вывел этого Орлова из ревности, а затем позволил ей уйти, но Алиса не дала. Сильнее сжала мою целую ладонь и помотала головой, мол, молчи. — Я много думала и решила, что не обижена на родителей. Мне просто не за что… Они относились ко мне, как к принцессе, любили, оберегали, баловали… В чем причина подмены ребенка? Почему было просто не удочерить другую девочку? Зачем делать такую сложную махинацию?! Я не знаю и знать не хочу. Боюсь, что не смогу понять и простить. Прошу, давай больше никогда не говорить об этом?

— Алиса, — все же перебил ее я и отрицательно помотал головой. Столько боли было в ее словах, что я больше не мог сдерживаться и накрыл второй рукой ее трясущиеся пальцы. — Они не были плохими. Да, поступили странно и… мне не понятно, но они любили тебя. Я не буду поднимать тему, пока ты сама не будешь готова поговорить. Все, что хочешь, Детка.

Она согласно закивала, словно ей важно было услышать это от кого-то со стороны.

— Но прежде… меня мучает один вопрос… — загадочно протянула Алиса и засмотрелась куда-то в сторону. — Как они могли выдать полуторагодовалую девочку за шестимесячную малышку? В общем-то, это больше интерес, но адвокат говорил, что журналисты делали пару снимков с ребенком по истечении двух недель со дня смерти малышки.

— Тут все просто, — немного расслабленно протянул я и достал из кармана телефон. Пока искал нужные фото, попутно объяснял: — Помнишь, я говорил тебе о том, как родители внезапно сослали меня в Англию? Так вот, эта история произошла в тот период. Воронцовы поступили по-умному… Все знали, что тебя увезли в больницу с воспалением легких. Через две недели они "выписались" из нее и с маленьким ребенком, замотанным с ног до головы в обычные пеленки, вышли из больницы и дошли до машины. В общем-то, ничего необычного. Все родители пеленают детей так, чтобы лишние даже случайно не увидели. А особенно после больницы и когда ты — центр всех новостей.

Я дал ей телефон, где ее мама с папой выходят со свертком и быстро бегут в машину. Конечно, в нем не было ребенка. Просто видимость такового.

Через два дня Воронцовы улетели на все лето во Францию, якобы, для оздоровления и вернулись уже с подросшей девочкой. Иногда репортерам удавалось поймать отдаленные очертания ребенка, дескать, "девочка есть!", но первое фото, где видно рост и лицо Алисы, — только в пятилетнем возрасте. Конечно, можно это расценить это как обычную защиту ребенка от прессы, но теперь все виделось в новом свете.