Детка

Зое Вальдес Детка

Мамочке

Если в конце я решусь написать,
что было главным в жизни моей,
если в конце я возьмусь вспоминать,
что было счастьем моих лучших дней,
я напишу о тебе, ибо все
связано было только с тобою:
ты моей радостью был и печалью,
страстью, надеждой, мечтою. [1]

(Авт. Хуан Арондо.

Исп. Клара и Марио)

Моление о голове
Игба, баба, игба йейе, игба эчу алагбана
(Разреши, отец, разреши мать, разреши, эчу Алагбана);
игба иле акуокойери, игба ита мета бидигага
(разреши, дом, зчу акуокойери, разреши, угол Третьей улицы и дерево хагуэй);
кинкамаче ойубона, кинкамаче апетеви
(привет тебе, тетушка, сидящая рядом, привет тому, кто заботится об оруле);
кинкамаче ори ми кинкамаче гбогбо орича
(привет тебе, моя голова, привет всем ориша);
агбалагба кинкамаче кинкамаче комалебе
(и всем старикам – привет. Привет тебе, голова, осененная свыше);
агбаниче, оба ни омо
(ориша глубин океанских, Царь его сын);
она куни обани йе эми
(в пути я буду начеку, олень венценосный принадлежит Обатала);
качочо эни качочо
(послания Обаталы – по праву).

Часть первая

В тихой гавани гаванской миром правит суета…

Две мачехи у меня: город и ночь.

Вспоминать – значит снова и снова

открывать ящик Пандоры, откуда вырываются все

мои боли, надежды и эта музыка ночи…

Гильермо Кабрера Инфантеэ

Глава первая Be careful, it's my heart [2]

Будь осторожнее,

милый:

сердце, а не часы

я тебе на ладонь положила.

(Авт. Ирвинг Берлин.

Исп. Бола де Ньеве)

Эту книгу написала не я. Я – хладный труп. Впрочем, это ничуточки не важно. Главное сейчас рассказать все, пусть во рту у меня и кишат черви, – как мертвец стал бы пересказывать, слово в слово, мой любимый фильм «Sunset Boulevard» [3]Билли Уайлдера. Немного погодя, в другой главе, я представлю свои мерительные грамоты официальной покойницы. А теперь навострите уши, а еще лучше – с головой окунитесь в эту историю, полную любви и боли, пережитую мной в самом сердце души.

Итак, в тридцать четвертом году в Санта-Кларе, ныне Вилья-Кларе, одном из городов старинной провинции Лас-Вильяс, родилась Кука Мартинес. Отец ее был китаец, хозяин гостиницы и Кантоне, откуда и перебрался в Мексику. Там он сменил фамилию и отправился на Кубу подзаработать. Мать Куки родилась в Дублине, где прожила, правда, только первые два года. Старики по материнской линии привезли на Кубу трех своих отпрысков, девочек, тоже в надежде разбогатеть на торговле кониной – дед Куки был мясником по прозвищу Король-Тесак. Крошки подросли и превратились в трех рыжекудрых барышень с голубыми глазами. Младшенькая, которая декламировала в местном театрике французские стихи, из тяги, скорее, к экзотике, чем к азиатчине, влюбилась в повара-китайца без роду без племени. От союза ирландки и узкоглазого на свет появилось пятеро детишек: один умер еще младенцем, с другим в пятнадцать лет приключился полиомиелит, третий был хронический католик и астматик, четвертая страдала нервным расстройством, пятая же – Кука Мартинес, самая крепкая из всех и, кстати сказать, в ту пору еще совсем не старая беззубая уродина. Да, и Куке Мартинес тоже было когда-то пятнадцать, что на гаванском наречии означает – она цвела, была в самом соку и ни одна машина на всех улочках и переулочках Гаваны не проезжала мимо нее, не притормозив.