Детонатор

Увидев, что все идет как по маслу, майор Гуляев попросил разрешения отлучиться. Допрос продолжался без него. Королеву показалось, что Буров постепенно осваивается и уже не выглядит таким жалким.

— Насколько я понял, вы взрывник? — осведомился Левич.

— Сапер, да.

— Перечислите, где и когда вас задействовали как специалиста по взрывному делу.

— Не помню. — Буров пожал плечами, уставившись в пол. — Голова дико болит. Просто раскалывается. Ничего не соображаю. — Он взялся за виски пальцами. — Мне отдохнуть надо.

«Может, стоило бы на него наручники надеть?» — спросил себя Королев. Он хотел было адресовать этот же вопрос генералу, но тот встал с места, упершись руками в бока.

— У тебя теперь вся жизнь впереди — сплошной отдых, — рявкнул он. — Отвечать по существу, не юлить, не врать! В глаза мне гляди, песий ты сын, в глаза! Что взрывал? Когда? Где?

Буров вздрогнул, дико посмотрел по сторонам и вновь свесил голову.

— Сюда смотри! — не унимался Комаровский и от переизбытка чувств даже пристукнул кулаком по столу. — На меня!

— Лучше на него сейчас не кричать, Валентин Сергеевич, — тихонько подсказал Левич.

— Да кто он такой? Председатель Еврокомиссии по правам человека? Или, может быть, представитель Международного Красного Креста? Нет! — Комаровский вновь врезал кулаком по столу. — Он террорист! Серийный убийца! На нем крови как на мяснике!

Буров съежился и задрожал.

— Но-но! Ты передо мной припадочного не изображай!

— Валентин Сергеевич, — позвал Левич.

— Пить, — еле слышно попросил Буров.

— Дайте ему воды, — распорядился Комаровский. — А то еще чего доброго в обморок свалится.

Королев плеснул в стакан воды из пластиковой бутылки, подошел ближе. Буров протянул руку, взял стакан и, вместо того чтобы сделать глоток, ударил им об спинку стула. В следующее мгновение Королев почувствовал, как невыносимая боль пронзила его мошонку. Обмирая, он посмотрел вниз и увидел, как длинные, тонкие пальцы Бурова стискивают его промежность.

— А… — выдохнул майор.

Он хотел потребовать отпустить его, но не мог. Все силы уходили на то, чтобы превозмогать адскую боль и держаться на ногах.

Тем не менее Буров его отпустил. Та рука, в которой он держал разбитый стакан, выглядела так, словно на нее натянули мокрую красную перчатку. Стеклянный осколок тоже был красным. Занеся его, Буров ринулся на Комаровского.

Сцепившись, они упали. Королев, попытавшийся прийти генералу на помощь, не смог сделать ни шагу. Ему казалось, что оба его яичка раздавлены, между ногами было мокро и липко.

— Ну что ты стоишь? — заорал Левич, выхвативший пистолет. — Отойди! Отойди, цель заслоняешь!

Целью был Буров, в котором пробудились такие силы, что он сумел подмять Комаровского под себя и теперь готовился перерезать ему артерию окровавленным осколком.

Поскольку отойти Королев не мог, он попросту упал. В ту же секунду прогремело три выстрела подряд, в комнате запахло горелым порохом. Скосив глаза, Королев увидел, как мелко подергиваются подошвы Бурова, а сам он уже не нависает над генералом, а тяжело сползает на пол, и свитер на его спине темнеет, теряя яркие краски.

В комнату ворвался очумелый дежурный с пистолетом на изготовку. За его спиной маячил Гуляев, тоже вооруженный. Опасаясь, что они сейчас начнут палить куда попало, Королев просипел:

— Отставить!

Боль постепенно отпускала. Он кое-как встал, чтобы помочь Левичу откатить труп арестованного и поднять Комаровского.

— Целы, Валентин Сергеевич? — тревожно спросил Левич.

— Порядок, полковник. Убери руку. Я сам.

Отвернувшись, генерал принялся отряхивать запылившийся костюм. Через всю щеку, от глаза до шеи, по его лицу протянулся кровоточащий порез.

— Хорошо, что глаз не задел, — сказал Левич.

— Это я виноват, — пробормотал майор медицинской службы Гуляев.

— Нет, я, — негромко, но отчетливо произнес Королев. — Мне следовало надеть на арестованного наручники и держать оружие наготове. Готов отвечать за преступную халатность.

Комаровский посмотрел на него с любопытством.

— Уважаю, майор, — сказал он наконец. — Но ты здесь ни при чем. Это я его раздразнил.

— Вина моя, — гнул свое Гуляев. — Я не счел нужным предупредить, что у спецпрепарата бывают побочные эффекты. У людей с нарушенной психикой лекарство может вызывать агрессию. Они становятся невменяемы, в них просыпается немотивированная жестокость. — Гуляев кивнул на труп, под которым медленно расплывалась кровавая лужа. — Вот как у него.

Некоторое время все смотрели в мертвые глаза Бурова, устремленные в потолок. Было похоже, что только теперь он задумался о том, на что и зачем потратил жизнь, подаренную ему Создателем.

Впрочем, сочувствовать ему никто не собирался.

— Жил собакой, собакой и помер, — прокомментировал Комаровский, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не сплюнуть.

Королев хотел объяснить, почему не смог предотвратить нападение на генерала, но не успел. Его взор помутился, и он упал вторично, на сей раз потеряв сознание.

— Как он? — мрачно спросил Комаровский, имея в виду Королева, отправленного в госпиталь под присмотром майора Гуляева.