Детородный возраст

– А школа? А медицинская помощь? Опасность открытого моря, пиратов, акул? А визы? А охрана? А социум, в конце концов? А деньги? Ведь яхта – дорогое удовольствие. Не знаю, как они решили все вопросы, но мужика я понимаю хорошо и даже позавидовал: не каждый может вот так, запросто, устроить взрыв стереотипов. Но это присказка, чтобы было понятней. А сказка… Сказка в следующем. Три года назад мой друг Мишка подкинул идею – уехать в Америку, открыть там автомастерскую и дико процвести. Он еще в пятом классе мне всю плешь проел идеями уехать – то в Австралию, то в Новую Зеландию. Мы даже клятву на заборе написали, что, значит, вырастем и обязательно отсюда свалим – хоть куда, желательно подальше. Ну, в общем, три года назад мы начали галиматью с отъездом. Какой-то был жуткий период – не помню уж точно, у меня, у него… Он развелся и жил по друзьям. У меня разводились родители. Сейчас понятно, что нужно было ехать по туристической и оставаться там неправдами и правдами, как многие. Но мы решили идти официальным путем и, естественно, везде получали отказы. Насчет «дико процвести» я сильно сомневаюсь, но дело, видимо, не в этом…

– Понятно, ветер дальних странствий.

– Не знаю. Нет, кажется, не ветер. Не только ветер. Ну, как бы это передать? Ты понимаешь, я чувствую, что не могу сидеть в одной стране всю жизнь – клаустрофобия такая. И уверен, что это не лечится. Мне нужно много стран, и нужно, чтобы всё менялось: занятие, пейзаж, работа, люди. Нет, я неверно объясняю, это всё вторично – про пейзаж. Я так устроен, что не выношу привычки, статики. Только я к чему-то привыкаю, как начинаю тяготиться связями, стабильностью, застывшей формой – клеткой. Ощущением, что так будет всегда. И так – во всем. Я в детстве поменял пять школ – из двух ушел, из трех меня погнали. Мне хорошо, пока есть новизна, начало, тайна. Но тайна исчезает, предмет освоен – и я впадаю в панику и в скуку. Я бросал институты и квартиры из-за своей натуры, не говоря уже о людях. Единственное, что я пока не поменял, так это город – не на что менять в этой стране.

Кириллов дернулся и встал, все-таки вытащил сигарету, закурил, пересел на подоконник, съежился и сказал почти шепотом:

– Оставим, глупо и неинтересно. И, видимо, не соответствует истине. Всё так, если приблизительно и внешне. Вот рассказал – и всё не так.

Он замолчал и отвернулся – молчала и она, придавленная этим объяснением. Наконец, спросила:

– Может быть, дело в стране?

– Нет, вот именно нет. И неважно, какая страна. Важно, что нужно покинуть эту. Возможно, на время. С Америкой не вышло, но мы уже втянулись: сидели в Сети и искали программы и каждую неделю ходили в консульство на собеседование – год, два, три. Ну, попутно учили язык и искали лазейки. Ни с того ни с сего появилась Канада, очередная молодежная программа. Мишка скачал документы, мы заполнили и забыли. Месяца три, что ли, назад… Ну и как раз перед Италией они звонят и приглашают на беседу. Вот именно сейчас, когда я, в общем, и раздумал.

– Раздумал? – оживилась Маргарита. – Отчего?

– Да от всего. Не знаю, надоело.

– Нет, я серьезно.

– Из-за тебя и… Есть еще причины.

Какое-то время оба напряженно молчали, затем неожиданно для себя Маргарита сказала:

– Это не причины, и ничего ты не раздумал.

– Да? – удивился Кириллов и, словно прося помощи, весь подался на звук ее голоса и застыл.

Она немного помолчала и с улыбкой сказала:

– Ну конечно. Когда требуется что-то кардинально переменить – уехать, развестись или жениться, начать новое дело или его бросить, – вдруг выясняется, что прежний образ жизни тебя держит всеми руками и ногами: заболевают близкие, а дальние впиваются и голосят. Но стоит лишь это притяжение чуть-чуть преодолеть, все выздоравливают, замолкают и отходят. Это нормально, это закон гравитации, очень просто.

– Значит, мне нужно преодолеть тебя, а я не знаю как.

– Ничего не нужно. Я голосить не стану, обещаю. Когда ты улетаешь?

– Улетаю? Я еще ничего не решил.

Он встал, медленно приблизился к Маргарите, но она в две минуты оделась, закрутила волосы и мягко отстранила его руки:

– Ты прав, уже поздно, мне давно пора.

* * *