Детоубийцы

Когда ставни захлопнулись и Тонетъ очутился одинъ въ темнот ночи, онъ почувствовалъ вдругъ, что вся отвага его сразу пропала. Этотъ свертокъ блья съ мягкимъ тломъ, который онъ несъ подъ мышкой, пугалъ его. Его мгновенно охватила страшная нервозность, обострившая вс его чувства. Онъ слышалъ вс звуки деревни, даже самые незначительные, и ему казалось, что звзды окрасились въ красный цвтъ. Отъ втра задрожало чахлое оливковое дерево около трактира и шумъ листьевъ заставлялъ его бжать, какъ будто вся деревня могла дроснуться и наброситься на него съ вопросомъ, что это у него подъ мышкой.

Ему казалось, что свояченица С_а_х_а_р_а и ея родственники, взбудораженные отсутствіемъ Нелеты въ теченіе цлаго дня, ходятъ, какъ всегда, вокругъ трактира и онъ вдругъ увидитъ старую колдунью на берегу канала. Какой скандалъ, если она поймаетъ его съ этой ношей! Въ какое отчаяніе придетъ Нелета!…

Онъ доложилъ свертокъ на дно лодки, оттуда раздался отчаянный, неистовый крикъ. Онъ схватилъ шестъ и съ безумной быстротой понесся по каналу. Онъ яростно гребъ, пришпориваемый этимъ крикомъ новорожденнаго, боясь, что вдругъ появится свтъ въ окнахъ домовъ и тни любопытныхъ будутъ спрашивать, куда онъ детъ.

Вскор онъ оставилъ позади себя безмолвныя хаты и въхалъ въ Альбуферу.

Тишина озера, полумракъ спокойной звздной ночи, возвратили ему всю его смлость. Надъ головой темная синева неба, внизу блдная лазурь воды, въ которой таинственно дрожа сверкали звзды. Чирикали птицы въ тростник и плескалась вода, въ которой рыбы гонялись другъ за другомъ. По временамъ съ этимъ шумомъ сливались неистовые крики ребенка.

Тонетъ, измученный непрерывной здой въ эту ночь продолжалъ грести шестомъ, направляя свою лодку къ Салеру. Онъ положительно одурлъ отъ усталости, но голова его была свжа и мысль, обостряемая опасностью, работала дятельне, чмъ руки.

Онъ былъ уже далеко отъ Пальмара. До Салера оставалось еще больше часа. И еще два добрыхъ часа, чтобы добраться до города. Тонетъ посмотрлъ на небо; должно быть три часа. Меньше чмъ черезъ два часа, займется день и солнце поднимется на горизонтъ, когда онъ доберется до Валенсіи. Къ тому же онъ, не безъ ужаса думалъ о длинномъ пути черезъ уэрту Русафы, всегда охраняемой жандармами, о вход въ городъ, подъ взорами таможенныхъ чиновниковъ, которые наврное захотятъ посмотрть, что у него въ свертк подъ мышкой, о тхъ людяхъ, которые, вставъ до зари и встртясь съ нимъ, узнаютъ его. А тутъ еще этотъ плачъ, все боле отчаянный и ужасный, представлявшій опасность даже въ пустынной Альбуфер!

Тонетъ видлъ предъ собой безконечную дорогу и чувствовалъ, какъ его оставляютъ силы. Никогда не достичь ему пустынныхъ на зар городскихъ улицъ, ни церковныхъ порталовъ, гд бросаютъ дтей, чтобы отдлаться отъ несноснаго бремени. Легко въ Пальмар, въ безмолвномъ одиночеств спальни сказать: "Тонетъ, сдлай это!". Дйствительность воздвигала передъ нимъ груду неодолимыхъ препятствій.

Даже на озер порою опасность увеличивалась. Въ другое время можно прохать съ одного берега до другого, всю Альбуферу, не встртивъ ни одной живой души, а въ эту ночь она кшпла народомъ. Въ каждой заросли чувствовалась работа невидимыхъ людей, готовившихся къ охот.

По всмъ направленіямъ сновали люди во мрак на черныхъ лодкахъ. Въ безмолвіи Альбуферы до вод, до которой малйшіе звуки разносятся на громадное дространство, раздавались удары молотковъ, вбивавшихъ сваи для мстъ охотниковъ, и какъ красныя звзды, горли на поверхности воды кучи зажженной травы, при свт которой лодочники заканчивали свои приготовленія къ охот. Какъ пробить себ путь среди знакомыхъ ему людей подъ жалобный плачъ ребенка, совершенно непонятный среди озера. Ему перерзала путь лодка, хотя и довольно далеко, но все же на разстояніи звука голоса. Несомннно, люди въ лодк были поражены этимъ плачемъ!

"Товарищъ!" прокричалъ далекій голосъ: "Что везешь ты?"

Тонетъ не отвтилъ, но у него не хватило силъ продолжать путь и онъ слъ на краю лодки безсильно опустивъ свой шестъ. Онъ хотлъ остаться, не боясь разсвта. Ему страшно было хать дальше, и онъ махнулъ на все, какъ отставшій путникъ, который бросается на землю, хотя и знаетъ, что долженъ умереть. Онъ былъ не въ состояніи выполнить свое общаніе. Пусть его схватятъ, пусть вс узнаютъ, что произошло, пусть Нелета потеряетъ свое наслдство!… Онъ не можетъ боле!…

Но едва онъ принялъ это отчаянное ршеніе, какъ въ голов его возникла мысль, обжегшая его. Сначала она похожа была на огненную точку, потомъ на раскаленный уголь, наконецъ на громадное пламя и вдругъ вслыхнула ужаснымъ пожаромъ, грозившимъ взорвать его голову, межъ тмъ какъ холодный потъ лилъ по его лбу, словно паръ отъ горвшаго внутри огня.

Зачмъ плыть далъше?… Нелета хотла уничтожить это доказательство своей вины, чтобы сохранить часть наслдства, бросить ребенка, чтобы онъ не могъ нарушить спокойствія ихъ обоихъ, а для этого что можетъ быть лучше Альбуферы, воды которой очень часто скрывали людей, спасая ихъ отъ преслдованій.