Децема. Начало

Индра прижался ртом к моим напряжённым губам, обжигая их судорожным выдохом. Я почувствовала, как он улыбается. Это был не поцелуй даже, а намёк… намёк на большее, чем поцелуй. На торжество плоти, ведь Индра добился своего. В отличие от Диса, который подчинился мимолётному порыву, он шёл к этому намеренно и долго, и теперь мог позволить себе всё, что угодно: накинуться на меня у кабинета главы, но при этом не торопиться. Будто отвечая на мои мысли, Индра хрипло признался:

— Я так сильно хочу тебя, что готов был трахнуть прямо у отца на столе. Сделать это здесь будет вполне прилично, если учесть, сколько я терпел, да? — Он не ждал ответа. Если его не интересовало, согласна я или нет, моё мнение насчёт места его тем более не волновало. — Я получил тебя. Теперь я могу смотреть на тебя, прикасаться и говорить, не притворяясь. Я думал, что не замечу разницы, но нет, это совершенно другое…

Индра обхватил пальцами мой подбородок, не то чтобы бережно, а словно не веря. Я смотрела в пустоту, пытаясь отстраниться от происходящего. Боги, я могла ожидать подобное от кого угодно. Даже от Диса, при том что совершенно не ожидала. Но от брата?..

Иберия давным-давно обозначил границы наших отношений — достаточно близких, чтобы возмутить Индру. А теперь ему недостаточно этого? Этот самый надменный и требовательный из мужчин, не считающий меня женщиной, но обожаемый всеми настоящими женщинами… Что я могла дать ему такого, что он не получит от других? Он ведь знал… единственный, кто знал о моей «проблеме»…

— Всю эту неделю я спорил с отцом, но он был непоколебим, — прошептал Индра, касаясь моих губ своими. — И чем сильнее я настаивал, тем непреклоннее он становился. А сегодня я опустился до просьб. Я умолял. «Прошу, отдай её мне. Я мечтаю о ней. Я люблю её. Если не я буду называть её своей женой, то никто». — Он поцеловал меня. — Моя жена…

Сочтя прошлое его прикосновение поцелуем, я ошиблась, потому что на этот раз Индра поцеловал меня по-настоящему. Я чувствовала настойчивое, влажное скольжение его рта на моём собственном… горячее дыхание… и нетерпеливое движение рук на моём теле… Конечно, если вспомнить, что он вытворял с женщинами обычно, Индра ничего толком не делал, но я поняла, что и этого не переживу.

Он обхватил мои груди, которые называл бесполезными, но теперь, похоже, Индра так не считал.

— Когда ты не носила бельё здесь… я просто с ума сходил, — признался он, сжимая мягкую плоть. — Я мечтал прикоснуться к тебе каждый раз, когда видел твои соски сквозь одежду. А когда ты раздевалась при мне?.. Когда беспечно засыпала рядом?.. Ты хоть представляешь, что я хотел сделать с тобой? — Он опустил ладонь мне между ног, не оставляя простора фантазии. — Мысленно я поимел тебя уже тысячу раз.

Я даже не вздрогнула. На самом деле, я уже отключилась, хотя и оставалась в сознании. Какой-то сбой в «программе»: я всё слышала и чувствовала, но не могла даже закричать.

— Всегда, лаская женщин, я представлял, как прижмусь ртом к тебе между бёдер, — прошептал молодой господин мне на ухо. — Эла, я мечтаю о твоём вкусе на языке.

Боги, это, в самом деле, Индра… Индра говорит мне это? Тем же самым голосом, каким однажды пообещал, что я никогда не познаю мужчину.

— Я помню, какая ты на ощупь там, — продолжил он тихо, поглаживая меня. — Нежная, жаркая и тесная. Станешь влажной для меня? Только для меня, да… Не бойся, Эла. Я причинил тебе боль в тот раз, и я жалел об этом, но ты даже представить себе не можешь, как мне было трудно остановиться тогда. Ты ведь всегда знала, что я чувствую к тебе? Только полный идиот не поймет, что я хочу сделать, когда смотрю на тебя.

«Полный идиот»?.. Да, это про меня.

Спазм сдавил горло. Меня сдерживала лишь одна мысль: я не могла испачкать драгоценные ковры перед самым кабинетом Иберии. Это было важнее всего в тот момент, поэтому, когда Индра уловил изменения во мне и отклонился, я рванула к ближайшей урне.

Меня стошнило, но теперь это не принесло облегчения. Уже знакомая боль и страх никак не отпускали меня, потому что я вдруг осознала, что больше нигде и ни с кем не почувствую себя в безопасности.

— Нет, чёрт, Эла! Не может, бл*ть, этого быть! — обречённо донеслось до меня сквозь грохот пульса. — Что с тобой? Это же я! Почему ты меня боишься?

Он это серьёзно?!

Я вдруг осознала масштаб его предательства.

Если бы Индра и впредь презирал меня, я бы даже не подумала его осуждать. Но как он смел передумать после всего, что говорил и делал?! Я так слепо верила ему. Я стремилась соответствовать его ожиданиям. Я подчинялась, не позволяя себе рассуждать над тем, честен он со мной или нет. А теперь он заявляет, что всё это было не всерьёз? Что он пошутил?!

— Не трогай! — зарычала я, когда Индра наклонился ко мне.

— Успокойся, Эла, я хочу помочь… — он осёкся, когда понял, как нелепо это звучит. В эту самую минуту он и был источником опасности. Он сам создал эту опасность из пустоты, сделал насущное предосудительным, привлекательное — отвратительным, инстинктивное — смерти подобным.

— Не подходи… ко мне больше … никогда!