Децема

— Те, что засели напротив, в здании коммуникационной станции. Паскуды. Хрен ты теперь с кем свяжешься, — мужик, выказывая свое презрение, смачно сплюнул.

— Этого… этого быть не может. Я по восточной стороне уже минут десять гуляю.

— Э? — он поморщился, вопросительно приподняв бровь.

— Ты не видел Эльзу? Госпожу Элу? Ее нет в бункере.

— Тц, тебя тут тоже не должно быть, босс. Нет, твою Эльзу я не видел. Надеюсь, ее подобрал кто-нибудь из командиров. В ином случае, ты ее тоже больше не увидишь.

От его слов рот наполнился горечью, а в горле засвербело.

— Я не понимаю, почему… она просто ушла оттуда…

— Говоришь, уже десять минут, да? — протянул задумчиво боец. — Может, наши их уже оттуда вытурили…

Он размышлял пару секунд, после чего повернулся к окну, осторожно приподнимаясь. Его голова возвысилась над прикрытием, зоркий взгляд внимательно и неторопливо просканировал окрестности.

— Твою ма… — успел только грубо рявкнуть мужчина, прежде чем сильнейший импульс отшвырнул его тело к противоположной стене, раздавив череп.

Дико вытаращив глаза и с силой стиснув зубы, я смотрел на брызги крови и изуродованное тело, борясь с рвотными позывами и криком. Думаю, если мне удастся пережить сегодняшний день, я буду сознательно избегать этот коридор.

Жадно глотая воздух, я зажмурился на пару секунд, не успокаивая себя, а заставляя. Заставляя не думать о бегстве, заставляя дышать ровно, вопреки яростному сопротивлению предательски слабых легких, заставляя ползти в сторону мертвеца.

Собрав рубашкой грязь и кровь с десяти метров, разделяющих меня и импульсный бластер повышенной мощности, я схватился за пушку, пытаясь приподнять и подтянуть ее к себе. Мои силы позволили оторвать ее от пола лишь на несколько сантиметров.

Надсадно дыша, я пополз обратно, волоком таща за собой позаимствованное у павшего смертью храбрых солдата дальнобойноеоружие, которое было таким же малогабаритным, мобильным и легким, как рояль.

Меня почти не интересовали причины, по которым вражеские снайперы проигнорировали мое вызывающее и абсурдное десятиминутное прыганье перед их прицелами. Я собирался выбраться отсюда и продолжить поиски Эльзы за пределами главного особняка и, дабы повысить свою выживаемость, прихватил с собой нечто, компенсирующее отсутствие силы, роста и опыта.

Покинув злополучный коридор, я боязливо приподнялся, сутулясь. Прижавшись к стене, я подкрался к окну, молясь о том, чтобы не повторить судьбу своего скоропостижно скончавшегося знакомого. Внутренний двор, на который глядели окна северной стороны, был разворочен и пустынен. Разбитые хозяйственные постройки и редкие тела погибших находились вдали от сцены основных боевых действий, которые, по всей вероятности, переместились на полигон.

Осмелев, я высунул голову в оконный проем, всматриваясь в еще наполненный сумраком двор, по которому кралось какое-то шелестение. Тихо кряхтя, напрягая колени и хилые бицепсы, я подтянул двадцатикилограммовую пушку наверх, кладя ее на оконную раму. А ведь для ребят из подразделения Бартла эта штуковина была вроде водяного пистолета.

Крадучись перебегая от одного укрытия к другому, в густой тени хоронилась Эльза. Напрягая зрение, я едва узнал ее, позаботившуюся о камуфляже и теперь одетую в стандартную военную униформу с убранными под бандану волосами. Порывистые, неловкие движения и крупная дрожь выдавали ее страх и сомнения.

Я собрался ее окликнуть, хотя и знал, что уже успел сорвать себе весь голос к черту по дороге сюда. В итоге тем, кто привлек внимание Эльзы, стал не я, а выпрыгнувший из окна на первом этаже боец в темно-синей вражеской форме.

Мой частый, громоподобный пульс стал как-то поразительно похож на китайскую пытку водой.

Остановившись прямо под моим окном, мужчина развязано просвистел, делая недвусмысленный комплимент обмершей от ужаса Эльзе. Именно этот пронзительный, тошнотворный звук и заставил меня действовать. Я продвинул бластер вперед, наклонил ствол вниз, нагнулся над оружием… и понял, что не знаю, как им пользоваться. Ругая себя последними словами, я искал спусковой крючок среди десятка датчиков, регуляторов и тумблеров. Черт возьми, возвращаться к трупу и одалживать еще и инструкцию не было времени, потому пришлось импровизировать.

Примерившись, я столкнул дальнобойный бластер вниз, аккурат на голову зазевавшегося мужика. Удар, лишивший его равновесия, по моим расчетам должен был вбить беднягу в землю по пояс. Однако тот, растянувшись на животе, уперся руками в землю и уже через секунду попытался встать, глухо рыча от боли и ярости. Не раздумывая долго, я добавил к прилетевшим двадцати килограммам свои пятьдесят, неуклюже вылетая из окна. Не знаю, с каких пор я начал считать себя небьющимся.

Я приземлился на левое плечо, слушая мерзкий хруст и собственный крик, в котором звучало больше удивления, чем боли. Как безрассудно было до этого момента считать второй этаж пустяковой высотой.

— Алекс! — в прозвучавшем вопле были в равных пропорциях смешаны страх, радость и облегчение.