Детская библиотека. Том 17

— Ну пойди побегай.

— Не хочется.

В левом сандалике песок. Мальчик разувается и, не вытряхивая, ставит сандалии на ступеньку.

Мама ничего не говорит.

Мальчик нагибается, берет с земли палку, рисует ею домик: черточку сверху вниз, от нее — слева направо, а потом снизу вверх и справа налево. Вот и дом. И можно еще две косые черточки сверху: крыша. В доме оказываются песок, зеленоватый камешек и муравей. Он бежит по дому, а потом вдруг проходит через стену.

Мальчик той же палкой разравнивает землю. Нет никакого дома, раз так!

А мама за его спиной собирает тарелки, начинает их мыть. И — ни слова. Тогда он снимает рубашку. И кладет ее рядом с сандалиями.

— Тебе жарко? — спрашивает наконец мама.

Он не отвечает, только крутит головой: нет, мол.

— Ну что? Заело колесико? — говорит мама. Она обнимает сына за плечи, начинает его тихонько раскачивать.

Он сперва упирается, а потом — ничего. И тогда получается вроде бы так:

День капризничал весь день.
Говорил, что он — не День,
Что не темень и не свет,
Только «не» твердил да «нет».
Башмачки он не надел,
Манной каши не поел.
Рук не вымыл перед сном,
Дом поставил кверху дном,
Лег на землю под сосну,
И сказал: «Я НЕ засну».

Мальчик закрывает глаза и улыбается.

— Пойдем-ка спать, — говорит мама.

— Мама, я же теперь ложусь в девять часов!

— Ах, да!

— Я пойду прогуляюсь.

— Ну иди.

И он уходит.

Возле зайчихиной клетки в траве — вмятина. Здесь Мальчик сидит, иногда лежит и смотрит на зайцев. Мама думает, что ему больше нравятся зайчата. Они, конечно, красивее. Но смотрит он на Зайчиху. Только на Зайчиху. Он даже сам не знает почему. Она ему очень знакомая. И серый носик с поперечной полоской, рассекающей губу, и жесткие лапки в шерстке с длинными пальцами, тоже в шерстке и с коготками. Но особенно глаза. Коричневые и лиловатые. Она посмотрит — будто спросит про что-то. А потом еще посмотрит и пошевелит раздвоенной губой.

И тогда Мальчику кажется, что зайчиха хочет что-то сказать. Ему давно это кажется, с самого первого дня. И от этого немного жутко.

Но сейчас зайчиха закрыла глаза; положила уши на затылок и немного даже на спину. Она дремлет.

Здесь, за смородиновыми кустами, как будто отдельная ото всего жизнь. Отсюда видна только труба дома. А если лечь в траву — вот так! — и трубы не видно. Поляна, кусты и верхушка ТОЙ большой сосны, где, может быть, живет Филюшка. И Капризный День укладывается под ту же самую сосну.

Лег на землю под сосну
И сказал: «Я НЕ засну».
И тогда, поверьте мне,
Сразу все пошло на «НЕ».

Мальчик смахивает с левой ноги муравья, закрывает глаза и, лежа на спине, думает, как там было дальше:

Сразу все пошло на «НЕ»:
Солнце стало НЕ светить,
Темнота НЕ приходить,
Стала речка НЕ бежать,
Стали лошади НЕ ржать
И кукушка на суку
Вдруг сказала: «НЕ ку-ку!»

«Прямо как теперь, — думает Мальчик, — и не темень, и не свет…» Он еще немного лежит и ленится поглядеть, что делается там, снаружи, за закрытыми веками. Потом будто кто-то толкает его…

Глава 3

Мальчик открыл глаза, будто кто-то толкнул его. И сразу увидел ТУ большую сосну. Она стала теперь совсем черной, а из-за нижней ветки ее глядела желтая луна. Мальчик немного удивился, что так быстро пришел вечер и что никто не позвал его спать. Он поднялся с земли и подошел к клетке. Было еще не темно и уже не светло, воздух был серый. И зайцы — тоже серые, но светлее, чем воздух, — свернулись теперь в один клубок. Мальчик постучал по решетке и позвал:

— Эй, зайцы! Зайцы!

От серого клубка отделилась половина и прыгнула к Мальчику.

— Иди сюда! — позвал Мальчик и просунул палец в решетку.

Зайчиха прикоснулась к нему теплым носом, дернула верхней губой и поглядела прямо в глаза Мальчику своими круглыми коричнево-лиловыми глазами. Она вздохнула, будто перевела дыхание, чтобы что-то сказать. Она хотела что-то сказать. Опять хотела.

— Ну, говори! — попросил Мальчик. — Говори же!

Зайчиха села на задние лапы, а передними ухватилась за решетку. Она вытянулась и казалась очень большой. Живот у нее был совсем белый, пушистый и то поднимался, то опускался от дыхания.

Мальчик приставил ухо к ее мордочке.

— Ну что?

— Пайпуша! — сказала Зайчиха.

— Что? — вздрогнул Мальчик.

— Пайпуша, — повторила она. — Ты — Пайпуша.

Она говорила как-то не так, как люди, — одними губами, и слова произносила по-другому. Но Мальчик понимал. Только он видел, что она ошиблась, приняла его за кого-то другого.

— Меня зовут Игорь, — сказал он.

— Нет — Пайпуша. По-нашему — Пайпуша. Ведь ты — младший в семье.

— А тебя как зовут? — спросил тогда Мальчик.

Зайчиха наклонила голову, смущенно опустила уши: