Детская библиотека. Том 27

— Так, так! — проскрипел Огурцовский и добавил: — Ага! Да это же бунт против всей Огуреции! Пойду-ка я, пока не поздно, доложу обо всем Его Величеству!

И кинулся со всех ног (если так возможно сказать об огурце) докладывать самому императору о беспорядках в государстве.

Когда Огурцовский, едва переведя дух, подбежал к самому трону владыки, то распростерся в пыли у его ног, как и полагается верноподданному придворному.

Огурций Первый восседал на троне из резных листьев, и его верные слуги держали над ним зонты из такого же материала. У слуг были такие длинные усы, что Огурцовский вначале даже испугался. Но, поборов страх и отдышавшись, придворный поэт робко сказал:

— Ваше Величество! В Огуреции измена! Молодой Огуречик пишет крамольные стихи!

Его слова не произвели на Огурция Первого и его слуг никакого эффекта. Стража все так же грозно топорщила усы и смотрела в одну точку, а император сидел, наклонив голову. Тогда Огурцовский подполз еще ближе и увидел, что властелин страны просто спит и не слышит его.

Придворный поэт знал, что в таких случаях владыку беспокоить не следует, но дело было спешным, не терпящим отлагательств, и еще Огурцовский не хотел, чтобы кто-то его опередил и получил награду за важное известие. В общем, он решил обратиться к государю еще раз.

— Измена, Ваше Величество, измена! — проговорил Огурцовский громче. — Молодой Огуречик в своих крамольных стихах прославляет все запрещенные цвета: красный, желтый и фиолетовый! Измена в Огуреции!

От этого крика тиран проснулся и уставился на распростершегося перед ним во прахе придворного поэта. И он увидел страшную картину, которая ему показалась продолжением только что приснившегося кошмарного сна: перед ним лежал зеленый огурец, и на затылке у него красовался желтый-прежелтый берет.

— Что! Желтый цвет? — с ужасом промолвил император.

— Да! Желтый цвет! — радостно повторил за владыкой поэт. Он подумал, что его наконец-то услышали.

— Измена! Измена! — прокричал, дрожа от негодования, Огурций Первый. — Взять его! Заточить в темницу! — приказал император и указал дрожащим усом на Огурцовского.

Придворный поэт не был готов к такому исходу дела — вместо положенной награды попасть в тюрьму! — и разинул рот от удивления.

— Ваше Величество! Ведь я же не виноват! — попытался что-то объяснить стихотворец, недоумевая, но владыка прервал его повелительным голосом:

— Убрать эту нечисть! Убрать желтый цвет! — и затопал ногами, и затряс усами. Тут же незадачливого поэта поволокли дюжие гвардейцы императора, опутав его своими усищами.

— Я не виноват! — кричал Огурцовский. — Это все он, молодой Огуречик!

Но стража была неумолима и волокла упиравшегося крикуна. И только когда впавшего в немилость поэта тащили мимо Большого Дворцовского зеркала, которое было просто обыкновенной лужей, поэт понял свою ошибку. Ошибка доносчика заключалась в том, что, прежде чем предстать перед взором Его Величества, он должен был посмотреться в это самое зеркало и убедиться, что его внешний вид безупречен. А он так торопился, что не сделал этого — и вот расплата за поспешность.

А все было очень просто. Один из самых первых и верных граждан Огуреции постарел, и голова его пожелтела. Это было естественно для огурцов — с возрастом они желтеют. Но менять цвет своей кожи в Огуреции считалось тягчайшим преступлением и наказывалось очень строго: пожизненным заключением в темницу, самый сырой и холодный угол грядки.

Глава 4

Когда измена Огурцовского была таким образом наказана, Огурций Первый несколько успокоился, но страшный сон не выходил у него из головы.

А снились владыке империи действительно ужасные вещи. Будто он сидит на зеленой поляне, а вокруг него хоровод из различных овощей. Тут и огурцы, и помидоры, и красный перец, и желтый лук. И все смеются, кружатся в танце, поют песни. И каждый овощ старается на императора надеть свой берет: помидор — красный, кабачок — желтый, баклажан — фиолетовый. И что удивительно, все береты Огурцию Первому — впору. А от этого овощи смеются еще громче и их песни еще веселей.

Вот тогда-то и проснулся владыка в холодном поту и увидел Огурцовского в желтом берете. И поскольку императору предсказали, что он погибнет от желтого цвета, тиран страшно испугался и дал волю своему гневу.

Долго сидел и хмурился владыка Огуреции. Уже солнце зашло за тучу и пошел дождь, а деспот все думал, как ему извести крамолу в государстве. И решил он тайно испытать своих подданных. Нет ли где прямой измены зеленым идеалам, не раскрасили ли себя огурцы в запрещенные цвета, не дружат ли они с другими, низкосортными овощами?

Надумал тогда тиран действовать хитростью и послал своих самых преданных шпионов, кривого Крючка и бородавчатого Пузыря (самых глупых и некрасивых огурцов во всей стране), выполнять боевое задание. Крючок и Пузырь тоже стали действовать хитростью. Они замаскировались под другие овощи. Крючок вырядился луком, а Пузырь изображал из себя недозрелую помидору. И пустились они в путь.

Глава 5