Детская библиотека. Том 49

Шаринец упал на пол, пополз, обхватил ноги Василия Ивановича, забился в истерике:

— Простите, простите, не убивайте…

Василий Иванович оттолкнул его сапогом:

— Выкладывай!

— Человек один попросил, — всхлипывая начал Шаринец.

— Сопли подбери!

Шаринец шмыгнул носом.

— Человек ключи дал…

— Что за человек?

— В нашем доме живет… Валентин Валентинович зовут… Навроцкий — фамилия…

— Куда портфель дел?

— Витьке на чердак подбросил… Он велел, Валентиныч.

— Нам почему не рассказал?

— Думал… Дело верное, думал…

— Нас зачем подвел?

Шаринец опять пополз по полу, обхватил ноги Василия Ивановича.

— Простите… простите… не думал… не знал… не убивайте!

— Встань!

Шаринец еще сильнее обхватил его ноги, боялся оторваться от них, точно, в том, что держится за ноги Василия Ивановича, видел свое спасение.

Кукольник и Жоржик оттащили Шаринца, подняли, но не выпускали из рук — Шаринец валился на пол, то ли нарочно, то ли не мог стоять на ногах от страха.

— Так вот слушай, — сказал Василий Иванович. — Завтра пойдешь в Рахмановский переулок, на биржу труда, встанешь на учет. Будешь работать, куда пошлют, от работы не смей отказываться. И гривенника нигде не посмей взять, понял? Никакого дела чтобы не было за тобой. Не ходи ни на рынок, ни сюда, в «Гротеск», не появляйся. Придет время, сам позову. Если заберут тебя по этому делу, все вали на Витьку, понял?

Шаринец слушал его с открытым ртом, не веря, что ему оставляют жизнь.

— Дошло до тебя или нет?

— Дошло, дошлет все понял… — выдавил из себя Шаринец.

Василий Иванович повернулся к Серенькому, выхватил из рук карты:

— А ты, гусь! Расселся!

Серенький поднялся и так же, как Шаринец, молча стоял перед Василием Ивановичем.

— Этот — сопля! А ты? Зачем с ним пошел? Кто позволил?

Серенький молчал.

— Тоже здесь больше не появляйся, забудь! Позову, когда надо.

Василий Иванович вынул из кармана пиджака пакет, протянул Серенькому:

— Поедете на «Девятнадцатую версту», знаешь к кому. Передай старухе, пусть спрячет… В дачу войдет Серенький, а ты, Шаринец, на стреме, поняли?

— Понял, понял, — лепетал Шаринец, все еще не веря тому, что его помиловали.

Серенький молчал.

Василий Иванович уставился на него тяжелым взглядом.

— А ты чего молчишь или чего недопонял?

— Все понял…

— Поняли, так идите, и сюда чтобы не сметь! Позовем, когда надо! — Василий Иванович кивнул на дверь: — Идите!

Они сошли на платформе «Девятнадцатая верста» и пошли к лесу — медленно, так, чтобы дачники с сумками ушли вперед.

Лес был хорошо знаком Серенькому, он уверенно шел по его тропинкам. Впереди засветилась полянка. Не доходя до нее, Серенький присел на поваленное дерево.

— Посидим, пусть по дачам разойдутся.

Шаринец присел рядом, с наслаждением вдохнул свежий смолистый запах леса. Опасность миновала, его оставили жить, и Серенького оставили жить, ведь и его могли убить. А про то, что велели не приходить, так это ненадолго; поманежат, поманежат и обратно позовут. Вот ведь доверил к старухе поехать, он слыхал, что есть такая старуха у Василия Ивановича, но не был ни разу, не видел, а сейчас вот послали. Может, теперь его в фартицеры возьмут, куда от него денутся, — при нем, на его глазах Серенький застрелил инженера. А куда было Серенькому? Инженер прямо на них шел, не убей его Серенький, он бы весь дом скликал! Инженер здоровый, высокий, ухватился бы — не отцепишься… Пришлось Серенькому его застрелить… Интересно, откуда Василию Ивановичу известно, что он получил два червонца и еще пятерку просил? Он, Шаринец, как будто никому не рассказывал; выходит, Валентиныч рассказал, чуть его под смерть не подвел, спекулянт проклятый… Ладно, придет время — рассчитается с ним!

Серенький прислушался к лесу. Все тихо.

— Пошли! — и показал тропинку.

Шаринец пошел по тропинке, Серенький за ним.

Серенький вынул из бокового кармана револьвер и медленно начал поднимать его.

— Шаринец!

Шаринец обернулся.

Серенький выстрелил.

Серенький сунул револьвер обратно в карман, подошел к распростертому на земле Шаринцу, наклонился, убедился, что он мертв, и быстро пошел к станции.

Он пришел на станцию за одну минуту до поезда на Москву.

Глава 46

Этих подробностей Валентин Валентинович, естественно, не знал.

Он понимал, что Шаринца убьют, шел на это, явившись в «Гротеск», и не жалел: убийц не жалеют. Он вообще не против смертной казни, но применять ее следует только в одном случае — к убийцам. Шаринец — убийца, убил ни в чем не повинного Зимина и получил заслуженное.

Однако он никак не ожидал, что Василия Ивановича тут же арестуют. Как МУР вышел на него? Грязно сработал? Не тот человек? Случайное совпадение, разыскали как беглого — тоже не верится.

Выдаст ли его Василий Иванович? Какой смысл? Все сделано чужими руками, ничего на себя Василий Иванович не возьмет, будет все отрицать.

Опасен Юра, может проболтаться о ключах. Это уже серьезно: взять ключи от квартиры, где совершены сначала кража, потом убийство. Возможно, Юра уже проболтался. Клянется, что нет, — грош цена его клятвам. Законченный маленький негодяй, отца родного продаст. Аморальная молодежь!..