Детская библиотека. Том 51

Сегодня утром Лида получила еще одно письмо от Наташи Лапшиной. В письмо были вложены мягкая веточка кипариса и открытка, на которой были изображены крутые скалы и море. Лида первым делом побежала искать Женьку, чтобы показать ей письмо.

Нашла она ее во дворе за мусорным ящиком. Женька сидела в странной позе: обхватив руками голову, спрятав лицо в согнутых коленях.

— Женька!

Женька вздрогнула и подняла голову. Глаза у нее были красные. Похоже, что только сейчас она перестала плакать.

— Тебе чего? — спросила она угрюмо.

У Лиды сразу пропала охота показывать ей письмо Наташи, и она спросила растерянно:

— Женька, ты в седьмом?

— В седьмом, — глухо отозвалась Женька.

— В «А» или в «Б»?

— А тебе не все равно?

— Так если ты в «А», то я тоже в «А» пробьюсь. А если в «Б», так в «Б».

— Я в «Б», — отрезала Женька. — А ты лучше в «А» просись.

— Почему?

— Там классная руководительница хорошая.

— А в «Б» плохая?

— А, Б! — передразнила ее Женька. — А и Б сидели на трубе. Отстань ты от меня, пожалуйста!

Лида обиделась и хотела уже было уйти, но Женька вдруг спросила тихо:

— И дети, наверно, у него остались?

— У кого? — не поняла Лида.

— У него… у Ефимова.

— Нет, — покачала головой Лида.

Она знала точно, что детей у Ефимова не было, — так говорил ее отец.

— Нет, — повторила она еще раз. — Детей у него не было. Никто не успел родиться.

И, чтобы показать Женьке, что отец доверяет ей не только коричневый чемодан, а даже свои самые сокровенные тайны, она добавила:

— А папа говорит, что он сына хотел. Димку… Мой папа тоже сына хотел, но он не больно расстроился, когда я родилась. Даже сказал: «Это хорошо. Если девочки родятся, войны не будет, примета такая есть», — тут Лида тяжело и глубоко вздохнула. — Только вон, говорят, мальчишек все равно уже больше нас народилось.

Тогда Женька вдруг спросила с обидой в голосе:

— А какого он хотел сына?

— Кто? Ефимов? — Лида с недоумением пожала плечами, подумала немного и ответила: — Ну, конечно, умного, хорошего, храброго. Который обязательно бы подвигов насовершал.

— Димку? — усмехнулась Женька.

— Ага. Димку.

— А почему вы до сих пор часы в починку не отдали? — вдруг спросила Женька.

— А зачем? — удивилась Лида.

— А зачем они стоят? Как будто бы мертвые. Починить нужно. Пусть тикают.

— А зачем им тикать? — спросила Лида задумчиво. — Ефимова-то все равно нет… И конечно, они мертвые. Одна пуля в них, другая — в сердце…

Тогда Женька вдруг неожиданно грубо спросила:

— Отец вас бросил, что ли?

— Это почему? — обиделась Лида.

— А что же он не едет?

— Приедет, когда нужно будет! Его в Саратов вызвали. Там прорыв, и его вызвали.

— Не приедет, — сказала Женька снова грубо. — Сама говорила: он сына хотел.

— Ну и что же! — горячо воскликнула Лида. — Да если хочешь знать, его самая любимая песня — про меня!

— Какая песня?

— Спеть?

— Не надо!

Тогда Лида окончательно обиделась.

— Ну и пожалуйста! — крикнула она.

И, чтобы хоть чем-нибудь досадить Женьке, добавила злорадно:

— А сейчас ты ревела! У тебя глаза красные!

Она выбежала за калитку, хотя делать ей там совершенно было нечего. Она и так сегодня почти полдня проторчала у калитки, глядя, как в огромную свежевырытую траншею укладывают трубы.

Постояв немного у калитки, прислонясь спиной к раскаленному занозистому забору, Лида вернулась домой. В сенях Полина Ивановна пожаловалась ей:

— И тарахтят, и тарахтят под самыми окнами с утра. Всю улицу разворотили. К дому не подъедешь, не подойдешь. Вон Шлепкиным радио порвали. У нас радио нет — нам свет порвут. Твержу, твержу Женьке: иди покарауль, чтобы свет не порвали. Как об стенку! Ты Женьку не видела?

— Нет, — солгала Лида, хотя Женька и заслужила того, чтобы ее выдали.

— Тогда ты карауль.

«Вот еще!» — подумала Лида и вслух сказала:

— А мне некогда.

— Учат их, учат, — рассердилась Полина Ивановна, — прививают к труду, прививают, а толку-то никакого и нету!

Лида потихоньку улизнула от рассерженной Полины Ивановны к себе. Мать встретила ее словами:

— Ну что ты бродишь по дому, как привидение? Ходит, молчит, вздыхает.

— И вовсе не привидение! — возразила Лида. — Наоборот, я сейчас с тетей Полей поругалась.

— Новое дело! Из-за чего?

— Она мне велела виру караулить, а я не стала.

— Какую виру?

— На нашей улице трубы прокладывают. Соседям радио порвали, у нас радио нет — нам свет порвут. Если майну кричат, значит, кран вниз идет, а если виру, — значит, вверх. Значит, порвать могут.

— Ну и покараулила бы эту самую виру, — пожала плечами мать. — Все равно без дела слоняешься.

— Ну да! — возмутилась Лида. — Когда вира, так она сразу ругаться бежит. А зачем ругаться? Все равно порвут, потому что кран большой, а провода низко… А она говорит: «Пусть на нашей улице не прокладывают».

— А что же эту самую виру Женька не караулит?

— А Женьки нет, — загрустила Лида. — Сначала я ее за мусорным ящиком нашла, а теперь вот опять ее нету.

— Господи! — удивилась мать. — Почему же за мусорным ящиком?

В самом деле, почему за ящиком? И почему Женька ревела сегодня?..