Детская библиотека. Том 6

— Вы мои дни не судите, — рассердился Календарь. — Не вам их судить! Они у меня все при деле. А вы что? Так, в стороне? Значит, вы вроде и не существуете.

Календарь оторвал от себя листок.

— Вот, потерял с вами целый день. Возьмите себе — на память о потерянном времени.

И он зашагал по лужам. Но теперь уже в них не глядел. Календарь смотрел высоко и далеко — туда, где кончается его жизнь и начинается жизнь других календарей, которые сейчас выходят из печати.

Свободный художник

Электрический Утюг просил выключить его из электросети, поскольку он переходит на творческую работу.

Раковина

Испорченный Кран считал себя первоклассным оратором. Круглые сутки он лил воду, и даже ведра, кастрюли и миски, которым, как известно, не привыкать, сказали в один голос: «Нет, с нас довольно!»

Но у Крана была Раковина — верная подруга его жизни. Она исправно поглощала все перлы его красноречия и прямо-таки захлебывалась от восхищения. Правда, удержать она ничего не могла и оставалась пустой, но ведь и это было следствием ее исправности.

Злаки

— Жизни нет от этого бурьяна! — возмущается Колос. — Чтоб его град побил, чтоб его молния испепелила!

— Что ты говоришь! — вразумляют Колос его товарищи. — Если случится пожар, то мы все сгорим, никого не останется.

— Ну и пусть сгорим! — не унимается Колос. — Зато на нашем месте вырастут другие колосья.

— А если вырастет бурьян?

Вечность

Когда Гранитной Глыбе исполнилось два миллиона лет, рядом с ней возможно, для того, чтобы ее поздравить, — появился только что родившийся Одуванчик.

— Скажите, — спросил Одуванчик, — вы никогда не думали о вечности? Гранитная Глыба даже не пошевелилась.

— Нет, — сказала она спокойно. — Жизнь так коротка, что не стоит тратить время на размышления.

— Не так уж коротка, — возразил Одуванчик. — Можно все успеть при желании.

— Зачем? — удивилась Глыба. — От этих размышлений одни расстройства. Еще заболеешь на нервной почве.

— Не сваливайте на почву! — рассердился Одуванчик. — Почва у нас хорошая — чистый чернозем…

Он до того вышел из себя, что пух его полетел по ветру.

Тоненький стебелек упрямо качался на ветру, но уже не мог привести ни одного убедительного аргумента.

— Вот тебе и вечность. Утешение для дураков. Нет уж, лучше совсем не думать, — сказала Глыба и задумалась.

На каменном лбу, который не могли избороздить тысячелетия, пролегла первая трещина…

Яблоко

Яблоко пряталось среди листьев, пока его друзей срывали с дерева.

Ему не хотелось попадать в руки человека: попадешь, а из тебя еще, чего доброго, компот сделают! Приятного мало.

Но и оставаться одному на дереве — тоже удовольствие небольшое. В коллективе ведь и погибать веселее.

Так, может быть, выглянуть? Или нет? Выглянуть? Или не стоит?

Яблоко точил червь сомнения. И точил до тех пор, пока от Яблока ничего не осталось.

Заноза

— Нам, кажется, по пути, — сказала Заноза, впиваясь в ногу. — Вот и хорошо: все-таки веселее в компании.

Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и Заноза заметила с удовольствием:

— Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!

Крапива

Ах, как возмущалась Крапива, когда мальчишки рвали цветы! И не из-за цветов, нет, — просто Крапиве было досадно, что ее никто не пытался сорвать… А между тем Крапива ничего бы не имела против этого.

Но однажды и ей улыбнулось счастье. Поймав за шиворот вора, Садовник понятно, взрослый, умный мужчина — потянулся не за каким-то цветком, а за ней, Крапивой. И с каким наслаждением стегала Крапива зазевавшегося любителя цветов! Она понимала, что хорошие вкусы надо воспитывать с детства.

Пугало

Обрадованное своим назначением на огород, Пугало созывает гостей на новоселье. Оно усердно машет пролетающим птицам, приглашая их опуститься и попировать в свое удовольствие. Но птицы шарахаются в сторону и спешат улететь подальше.

А Пугало все стоит и машет, и зовет… Ему очень обидно, что никто не хочет разделить его радость.

Карандаш и резинка

Поженились Карандаш и Резинка, свадьбу сыграли — и живут себе спокойно. Карандаш-то остер, да Резинка мягка, уступчива. Так и ладят.

Смотрят на молодую пару знакомые, удивляются: что-то здесь не то, не так, как обычно бывает. Дружки Карандаша, перья, донимают его в мужской компании:

— Сплоховал ты, брат! Резинка тобой как хочет вертит. Ты еще и слова сказать не успеешь, а она его — насмарку. Где же твое мужское самолюбие?

А подружки Резинки, бритвы, ее донимают:

— Много воли даешь своему Карандашу. Гляди, наплачешься с ним из-за своей мягкости. Он тебе пропишет!..

Такие наставления в конце концов сделали свое дело. Карандаш, чтоб отстоять свое мужское самолюбие, стал нести всякую околесицу, а Резинка, в целях самозащиты и укрепления семьи, пошла стирать вообще все, что Карандаш ни напишет. И разошлись Карандаш и Резинка, не прожив и месяца.

Перья и бритвы очень остро переживали разлад в семье Карандаша. Единственным утешением для них было то, что все случилось именно так, как они предсказывали.

Вопрос жизни

Плащ-дождевик недоволен жизнью.