Детская библиотека. Том 70

— Потому что мне недавно сделали операцию на глазах, — объяснил Валера, поворачивая «шашлык» над огнём. — У меня была сильная близорукость. Теперь надо месяц ходить в тёмных очках, не читать, не смотреть телевизор… Вот мама меня и устроила на эту дачу к каким-то знакомым. Тут книг нет, телевизора нет. А то, что ночью очки не снимаю… ночь — время неожиданностей. Темно-темно, а потом как засверкает какая-нибудь фата… нет, очки нельзя снимать ещё дней десять. Надоело да смерти. Ой, смотрите, кошка!

Картахена величественно взошла на веранду, неся в зубах Офелию, которую вытащила из лужи.

— Не знаю, от кого произошли люди, — сказала Стася. — А кошки — точно от крыс. Мокрая Офелия — совершенная крыса. Даша, ты согласна? Даша?

Даша, завёрнутая в одеяло, уже давно посапывала носиком. У неё во сне было очень серьёзное выражение лица. Как будто она выполняла ответственную работу и просила не мешать. В свете свечей на её щёки падали неправдоподобно длинные тени от ресниц.

— Да, пора спать, — сказал Валера и поднялся. — Хорошо у вас. Мне особенно «Титаник» понравился.

Саша оскорблённо дёрнула плечиком. Валера весь вечер не обращал на неё внимания, только болтал с родителями и немного с Иваном. А ведь он был ЕЁ знакомый, она первая с ним познакомилась! Так нечестно.

— Так нечестно, — сказала Стася. — Чуть что — сразу спать.

— Мы не выяснили, что в этой заплесневелой… тьфу, замшелой бутылке, — сказал папа и взял на руки спящую Дашу вместе с одеялом. — Завтра надо разобраться.

И все пошли спать. Веранда опустела, свечи погасли. Только несчастливая фата сверкала в лунном свете. На ней висела Муму и думала о смысле жизни.

Глава 20

Это было в палеолите

Петух Прокоп с утра был в ударе. Камень нисколько не повредил его здоровью! Он орал, как орловский голосистый и бергский певун, вместе взятые. Но утомлённые обитатели дачи его проигнорировали. Прокоп обиделся и ушёл кукарекать на другой конец посёлка. «Я им, — думал оскорблённый петух. — А они дрыхнут. Такую песню проспать! Вообще кукаре какие-то».

От дикого Прокопового крика проснулась одна Стася. Она вышла на крылечко, не затрудняя себя одеванием, и задумалась: что бы такое предпринять, пока все спят и не мешают? Душа просила чего-то грандиозного. Стася в сомнении прошлась по дорожке и ненароком взглянула в клубнику. Там лежал потерянный ночью лошадиный череп, поблёскивая от росы. Стася подошла поближе. То, что некогда было первобытной лошадью, зловеще улыбалось Стасе. В глазницах просвечивали клубничины, и казалось, что череп смотрит красными глазами. Стасе стало не по себе.

— Не похожа ты на лошадь, — дрожащим голосом сказала Стася. — Лошади добрые. А ты вампир какой-то.

Лошадь не ответила и заулыбалась ещё шире.

— Это же не я тебя загрызла, а какой-нибудь доисторический саблезубый тигр, — оправдывалась Стася. — А ты так смотришь, будто это я тебя съела.

Лошадь всем своим видом выразила убеждённость в виновности Стаськи. Девочка задумалась, вспоминая, что она слышала о призраках и неупокоенных душах.

— Наверное, твой дух бродит где-то поблизости, — прошептала она. — Значит, тебя надо похоронить.

Лошадь явно не возражала. Стася почувствовала, что будет лучше, если это мероприятие она провернёт не одна, и пошла к даче.

— Дашка, вставай! — зашептала она в ухо младшей подружке. — Надо срочно похоронить лошадь.

Взъерошенная Даша села на кровати и очумело уставилась на Стаську.

— Там лошадь умерла, — терпеливо повторила Стася.

— Почему? — спросила Даша, пытаясь понять, что ей снится, а что нет.

— Её тигр съел, — объяснила Стася. — Пошли.

— Нет, — сказала умная Даша. — Тигр лошадкой не наелся и съест Дашу. С компотиком.

— Да он уже давно дохлый, — сказала Стася. — Ещё в первобытные времена помер.

— От чего? — уточнила Даша.

Стася не знала, от чего умер саблезубый тигр, и сказала первое, что ей пришло в голову:

— От аппендицита.

Дашка не знала, что такое аппендицит, поэтому успокоилась и пошла со Стасей к клубничной грядке.

— Вот, — сказала Стася, указывая пальцем на череп. — Это лошадь.

— Не похожа, — констатировала Даша.

— Да я и сама сомневаюсь, но Ваня сказал, что лошадь.

— Ты не показывай на неё пальцем, — сказала Даша. — Мама говорит, нехорошо.

— Я думаю, ей уже всё равно, — возразила Стася. — Надо поискать лопату и зарыть где-нибудь… О-о! Придумала! Помнишь, мы клад копали? Вот в ту ямку и похороним нашу лошадь. Давай берись за зубы, а я за затылок.

— Я не хочу за зубы, она укусит, — отказалась Даша.

— Я тоже не хочу, — кивнула Стася. — Ну, берись, за что хочешь, и понесли. Да не так! Нужно сделать торжественное выражение лица.

— Это как? — не поняла Даша.

— Ну, как будто у тебя зуб болит.

Дашка добросовестно скривилась, хотя зубы у неё ещё никогда не болели.

Стася уронила лошадиный череп и схватилась за голову:

— Да что ж тебя так перекосило! Вот тебя кто-нибудь напугает, и ты кривая останешься на всю жизнь. Маленьким девочкам так перекривливаться нельзя.

— А большим? — спросила дотошная Даша.