Детская библиотека. Том 88

Смеяться он перестал, когда увидел себя в одежде кузена Рональда, — хотя опасался, что другие люди просто помрут со смеху, когда это увидят. Брюки были ему чересчур велики, сколько ни подпоясывай их ремнем, а мешковатый бежевый свитер топырился над ними балетной пачкой. Кузен Рональд почти всю жизнь был «дороден», как это называла миссис Терск. Дэвид посмотрел на себя в зеркало — и побагровел. Единственное утешение — это что широкие штаны были ему ничуть не длинны: приятно было думать, что он вдруг сделался ростом с кузена Рональда, а с возрастом станет куда выше. Но все остальное выглядело так чудовищно, что Дэвид понял: о стадионе придется забыть. Нельзя показываться на люди в таком виде.

Ему сделалось так стыдно за свой внешний вид, что он стрелой метнулся в столовую, прежде чем кто-нибудь встанет, и поскорей, пока Астрид или кто-нибудь еще не застал его и не принялся над ним насмехаться, вытряхнул из подставки для тостов все тосты прямо на скатерть. Он намазал их все маслом и половину еще и — джемом. Довольно много масла и джема попало на скатерть, потому что Дэвид очень торопился. Он сложил бутерброды стопочкой, чтобы удобнее было нести, схватил с буфета радиоприемник — хоть какое-то развлечение — и удрал через боковую дверь на другой конец сада, где его было не видно. Там возвышалась зеленая изгородь. За изгородью была вонючая компостная куча — на ней росли кабачки с завязями и торчала лопата — и полоска каменистой земли, где кузен Рональд все собирался устроить навес и поставить под ним верстак. А дальше — высокая кирпичная стена, за которой сад кончался.

Там Дэвид и уселся, прислонившись спиной к компостной куче и пристроив приемник среди кабачков. Утро он провел так, как большинство людей предпочли бы его не проводить. На солнце сделалось очень жарко, и Дэвид смог наконец стянуть с себя на пару часов бежевый свитер в виде балетной пачки. Однако в полоске каменистой земли не было решительно ничего интересного. Дэвид насчитал сорок две птички и прослушал утреннюю церковную службу, обзор новых записей, концерт и кого-то, кто пообещал рассказать о спортивных новостях во второй половине дня. Тут прозвонил гонг, и пришлось бежать в столовую и ставить приемник на место, чтобы кузен Рональд мог узнать новости за обедом.

Во время обеда снова случился скандал, еще хуже вчерашнего. Началось с того, что пришла тетя Дот, а за ней миссис Терск, а за ней Астрид.

Миссис Терск говорила:

— А это вы у него спросите, куда делись все тосты. А я хочу знать, почему у меня вся чистая скатерть угваздана джемом.

— Да, действительно, — согласилась тетя Дот и грозно повернулась к Дэвиду. — Дэвид… — начала она и тут же воскликнула — хотя сказать собиралась явно не это: — Боже милосердный! Что это на тебе за вещи?!

— Кузена Рональда, — ответил Дэвид. Ему было ужасно стыдно, но он был рад, что тетя отвлеклась.

— Боже милосердный! — повторила тетя Дот.

И прежде чем она вспомнила про скатерть, Астрид шумно принюхалась и спросила своим самым жалобным тоном:

— Чем это так жутко воняет?

Тут тетя Дот остановилась и тоже принюхалась.

— Да, действительно, — сказала она. — Какой странный запах!

К тайной радости Дэвида, они с Астрид обе обвиняюще уставились на миссис Терск. Дэвид решил, что это подтверждает его теорию о человеческих запахах.

Миссис Терск попятилась к двери.

— Миссис Прайс, я пойду принесу обед, — чопорно произнесла она и удалилась.

— Дэвид!.. — снова начала тетя Дот, но на этот раз ее перебил дядя Бернард. Шаркая ногами, он приплелся в столовую и спросил самым что ни на есть умирающим тоном:

— Дорогая, откуда тут эта кошмарная вонь?

— Сами не знаем, — отозвалась Астрид.

— Дэвид!.. — начала тетя Дот в третий раз.

Но тут ввалился кузен Рональд с пачкой газет в руке и устремился к радиоприемнику.

— Потише, пожалуйста! Мне надо послушать новости.

Он потянулся было включить радио, издал придушенный вопль и выронил газеты.

— Что это? Что это такое? Куда таскали этот приемник? Вы только посмотрите!

Он поднял приемник трясущимися руками. Над приемником, монотонно гудя, взвилась туча зеленых и синих мух. А потом, к ужасу Дэвида, от приемника снизу отвалилась коричневая вонючая лепешка, которая мягко шлепнулась на буфет. Вслед за ней отвалилась вторая. Мухи с облегчением опустились на лепешки.

Воцарилась неприятная тишина. А потом все четверо Дэвидовых родственников обернулись и уставились на него. И в один голос воскликнули: «Дэвид!» После этого они наговорили много всего другого. Им даже пришлось отложить обед, пока они не высказали все, что хотели, а потом обед задержался еще, пока Дэвид уносил из столовой приемник и куски компоста. Часть мух удалилась вместе с Дэвидом. Но большинство мух придерживались того мнения, что компост все еще где-то тут, на буфете, и остались его искать, что бесило присутствующих на протяжении всего обеда.