Детская библиотека. Том 88

Вся одежда, которую он нашел, была еще меньше той, что на нем. Когда миссис Терск прозвонила в гонг, Дэвиду пришлось спуститься к ужину в том, в чем он был. Они с миссис Терск встретились в коридоре. Она смерила его взглядом с глубочайшим презрением.

— Сущее пугало! — процедила она. — Дядя найдет что сказать по поводу твоей прически, если я хоть что-нибудь соображаю.

— В том-то все и дело, — сказал Дэвид.

— В чем? — спросила миссис Терск.

— Что вы ничего не соображаете! — выпалил Дэвид и юркнул в столовую, чувствуя себя немного лучше оттого, что сумел уязвить миссис Терск. Они с нею враждовали с тех самых пор, как Дэвид поселился в доме дяди Бернарда. Миссис Терск терпеть не могла мальчишек. А Дэвид ее ненавидел всеми фибрами души, всю миссис Терск — от неподвижного квадратного лица и до широких квадратных ступней. Так что, входя в столовую, он даже слегка улыбался.

Но улыбка исчезла, как только он увидел Астрид. Астрид сидела у двери, отворяющейся в сад, положив ноги на стул, потому что, как все знали, у нее было слабое здоровье. Астрид была довольно хорошенькая: светловолосая, с большими голубыми глазами, — только лицо все время бледное и капризное, а то бы она выглядела еще красивее. Она одевалась очень элегантно и всем сообщала, что ей двадцать пять. И так продолжается уже ровно шесть лет — Дэвид точно знал.

Увидев Дэвида, она горестно вскрикнула:

— Только не говори, что ты уже вернулся! Какой ужас! Рональд, мог бы и предупредить, между прочим! — заметила она, когда вошел кузен Рональд.

Кузен Рональд принес листок бумаги — Дэвид узнал расписание каникул, которое прислали из школы прошлой осенью.

— Да я сам в шоке! — возразил он. — Но тут, похоже, действительно написано «двадцатое».

— А ты говорил, что двадцать восьмого! — негодующе произнесла Астрид.

Тут появилась тетя Дот, уткнувшаяся носом в раскрытый ежедневник. Дэвид отошел подальше, на другой конец комнаты.

— Рональд, — сказала тетя Дот, — у меня тут черным по белому написано, что занятия кончаются двадцать восьмого. Почему меня ввели в заблуждение?

— Ах, этот Рональд, вечно он все перепутает! — сказала Астрид. — Если мы из-за этого не поедем в Скарборо, я прямо не знаю, что сделаю. Вот, у меня снова начинается мигрень, я это чувствую!

Дэвиду не хотелось слушать про мигрень Астрид, поэтому он украдкой покрутил радио, стоящее на буфете. Ему повезло. Голос диктора сказал:

— А теперь о крикете. В третьем тестовом матче[2] Англия…

— Дэвид! — прикрикнула тетя Дот. — Тут люди разговаривают. Выключи немедленно.

Дэвид вздохнул, повернул ручку и выключил спортивные новости. Но в это время кузен Рональд бросился в его сторону, раздраженно бубня:

— А я вам говорю, понятия не имею, как так вышло!

И снова врубил радио.

— Пять калиток за четырнадцать ранов! — сообщило радио.

— Тише! — сурово потребовал кузен Рональд. — Мне надо знать, как наши играют с австралийцами.

К тайному негодованию Дэвида, никто и слова не сказал. Все немедленно умолкли, и радио принялось рассказывать, что Англия набрала сто двенадцать ранов и потеряла восемь калиток, когда игру пришлось прервать из-за дождя. Тут приплелся дядя Бернард, весь такой разбитый оттого, что Дэвид вернулся домой, а миссис Терск принесла на подносе жирный коричневый суп. Все сели и стали есть. На вкус суп был жирный и коричневый.

Дэвид вел себя очень тихо и тщательно следил за своими манерами. Ему не хотелось, чтобы тетя Дот обратила внимание на его одежду, и не хотелось, чтобы дядя Бернард вообще обратил на него внимание. Поначалу ему везло. Дядя Бернард с Астрид затеяли обычное состязание: кто тут самый больной. Начал дядя Бернард. Он слабым, еле слышным голосом спросил у Астрид, как она себя чувствует.

— Ах, папочка, не так уж плохо, — мужественно ответила она. — Вот только мигрень к вечеру разыгралась. А вы как?

— Ну, я никогда не жалуюсь, — заявил дядя Бернард, хотя это была неправда, — но надо признаться, что прострел меня сегодня совсем замучил. Но, конечно, хуже всего то, что в груди болит и трепыхается.

— Да-а, у меня тоже в груди трепыхается! — подхватила Астрид. — Доктор Райдер дал мне от этого какие-то таблетки, но они совершенно не помогают! С самого обеда так и трепыхается! А дыхание у вас перехватывает? Я буквально дышать не могу!

— Ох, да я вообще еле дышу, — проговорил дядя Бернард тихо и скорбно. — У меня же легкие никудышные уже много лет.

— Да-да, и у меня тоже! — воскликнула Астрид, не желая уступать.

К этому времени Дэвид начислил Астрид четыре очка, а дяде Бернарду — три, плюс одно бонусное, за то, что он никогда не жалуется. Дэвид надеялся, что Астрид в кои-то веки одержит победу.

— Просто не представляю, как я дотяну до конца лета! — заметила Астрид. Дэвид начислил ей еще пол-очка. — Вот эти стреляющие боли в плечах все усиливаются и усиливаются.

Еще очко. Астрид набрала уже пять с половиной…

— Тем более, — капризно сказала она, — что теперь мы, видно, в Скарборо не едем.