Детская библиотека. Том 91

Возбужденное состояние русского офицера позабавило итальянца, и он не смог отказать себе в удовольствии подразнить зарвавшегося драгуна:

— Это сказал не я, а вы! — заявил он с издевкой и оглядел окружающих, ожидая реакции.

Реакция не замедлила — ловкая словесная игра вызвала всеобщее веселье. Для Вожжова этот смех был, что красная тряпка для быка. Он покраснел и вскинулся, а наглый иноземец в ответ лишь насмешливо поклонился и направился было к дамам. Вожжов оказался в центре внимания. На него с ожиданием смотрели все, кто стал свидетелем этой короткой перепалки. Не ответить на вызов было невозможно. Драгун решительно бросился вслед за обидчиком, нагнав, схватил за плечо, развернул к себе и замахнулся своим огромным кулаком. Самойлов едва успел остановить занесенную руку. Допустить столь мужицкое поведение на ассамблее было никак невозможно, это навсегда запятнало бы честь русского мундира. Дерзость повисла в воздухе, все ждали, чем разрешится нежданная схватка. Надо было спешно как-то выходить из ситуации.

— Сударь, вы нанесли оскорбление, принизив победу русского оружия, — Иван говорил, а по спине его полз холодок ужаса перед неизбежностью того, что сейчас прозвучит. — Я вам не могу этого простить.

Фалинелли смерил Самойлова презрительным взглядом: эта солдатня совсем забылась, где и с кем говорит!

— В самом деле? Вот уж не знал, что можно оскорбить оружие! Впрочем, мне безразлично, к вашим услугам.

— Дай я ему суну! — продолжал бушевать Вожжов.

— Я буду ожидать вас в парке! — докончил вызов Иван, продолжая удерживать товарища.

— И немедленно! — крикнул Вожжов.

— Как скажете! — ответствовал Фалинелли и, окинув глазами окружающих, обратился к французскому послу: — Вы не составите мне компанию? По-моему, в России в моду стали входить дуэли.

Часть II Особое положение

Глава 1, повествующая о том, как иногда только кажется, что дуэль завершилась миром

Начнем новую главу нашего романа так, как ее начал сам Иван Самойлов в своих записках:

Возвращаясь в свой полк и выполняя волю покойного отца, я оказался втянутым в странную придворную интригу. В то время мы были молоды и горячи и превыше всего ценили честь. Так случилось, что на ассамблее я вызвал на дуэль итальянского посла. То ли выпитое вино ударило в голову, то ли слова иностранца действительно были оскорбительны, а может, я просто ревновал свою Вареньку к этому выскочке… Ведь он был вхож в ее дом, а я довольствовался минутными встречами.

Еще хмель не выветрился, а мы уже сошлись с Фалинелли в поединке.

Соперники укрылись от посторонних глаз в глубине парка. Дуэли, которые строжайше запретил Петр I в конце царствования, еще не вошли в моду, как это будет во времена Елизаветы, но и запреты уже не соблюдались с должным рвением. По столице весть о поединках распространялась с молниеносной быстротой, и каждый из них становился объектом жарких пересудов. Однако до смертельного исхода дело доходило редко. Соперники, как правило, останавливались после первой крови. Виновного вызывали к Ромадановскому или Ушакову, но лишь два случая увенчались кандалами и каторгой. Оба наших драгуна, окрыленные наградами и разгоряченные вином, не особо тревожились о последствиях. Вожжов подбадривал товарища:

— Ты не шибко-то бойся этого басурманина.

Самойлов, пытаясь держаться прямо, ответствовал:

— Да я-то и не боюсь. — но пошатнулся и оперся на шпагу.

Вожжов помог нашему герою устоять на ногах:

— Вот и молодец! Ты фехтовальную науку-то вроде знаешь?

— Ты ж знаешь, что знаю! — петушился Иван.

— Знаю, что знаешь. Вот и славно, а то. не ровен час, — драгун перекрестил приятеля и трижды плюнул через плечо.

Секундант Фалинелли, господин с величественной осанкой, участливо покосился на Ивана и неуверенно спросил, обращаясь больше к Вожжову, нежели к Самойлову:

— Вы уверены, что можете драться?

Приятели переглянулись, словно спрашивая друг у друга: «Что имеет в виду этот наглец, посмев поставить сей факт под сомнение?»

— А почему же нам не драться?! — задиристо спросил Вожжов. Он обнял Самойлова за плечо: — Ваня!

Тот, не отводя от секунданта тяжелого хмельного взгляда, ответил:

— Вася!

Секундант покачал головой и направился к Фалинелли. Итальянец в одной рубашке, как и требовали условия дуэли на шпагах, разминался неподалеку.

— Месье, он все-таки будет драться.