Детская исповедь

Но только надо помнить, что самоосуждение должно быть бескомпромиссным. Необходимо преодолевать в себе сильное, но лукавое желание находить смягчающие обстоятельства для оправдания своих поступков перед самим собой, а если каешься на исповеди, то перед священником. Священник, как сказано в молитве, есть «только свидетель», он должен засвидетельствовать, что человек действительно кается. Исповедь – это Таинство, которое совершает Сам Господь, и Он дает священнику чувствовать, что оно совершилось. Господь так устраивает, что, если человек кается глубоко, открывая даже самые страшные грехи, на душе священника остается радостное чувство. Это своего рода нечаянная радость, духовный праздник, потому что кающийся человек преодолевает самого страшного и постоянного противника – самого себя. Он одерживает над собой очень крупную, значительную духовную победу, и священник свидетельствует, что она действительно совершилась. Это радость, о которой говорит Господь: Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк. 15, 7).

Почему грешить не стыдно, а каяться стыдно?

Грехи – это поступки, дела, слова, мысли, намерения, не угодные Богу. Всемогущему, Всемилостивому, Всесовершенному Творцу не угодно, чтобы Его творения, Его чада, а ведь мы призваны быть чадами Божиими, были самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим. 3, 2–5). Все это глубоко противоречит замыслу Божию о человеке. Человек, совершающий любой такой поступок, противится воле Божией. Ну а первый противник Бога – это сатана. Древнееврейское слово «сатана» так и переводится – «противник». Я хочу привести несколько соображений о том, кто же наш противник, кто тот, кого мы часто слушаем, кому мы часто подчиняемся, перед каким ничтожеством мы так часто пасуем.

Прежде всего, позвольте предложить такое рассуждение. Очевидно, что если мы кого-то любим, то готовы на жертву ради своей любви. И чем больше мы любим, тем большим можем пожертвовать. Но жертва требует мужества, ведь она связана с лишениями, а часто и со страданиями. Чем больше человек любит, чем человек более жертвенный, тем он более мужественный, совершенно независимо от того, мужчина это или женщина, ребенок или старик. Способность жертвовать – это проявление высокого мужества. Совершенная любовь и высшая жертва – это Голгофская жертва, которую принес Господь за всех людей.

Теперь спросим: «А лукавый кого-нибудь любит?» Нет. Следовательно, может ли он чем-нибудь жертвовать? Нет. Нет ничего такого, ради чего он мог бы чем-то пожертвовать, да ему и нечем жертвовать. Значит, он не способен на жертву. А если так, то он полностью лишен мужества, следовательно, он – абсолютный трус. Апостол Иаков в своем послании говорит: Итак, покоритесь Богу; противостаньте диаволу, и убежит от вас (Иак. 4, 7).

Однако, к сожалению, мы часто покоряемся не Богу, а диаволу. Вот поэтому подчас наблюдается парадокс: грешить не стыдно, а каяться – стыдно. Когда человек согрешает, он, так сказать, уподобляется тому, кто толкает его на грех, следовательно, утрачивает свое мужество. Устрашились они, когда не было страха (Пс. 52, 6). Соделанный грех лишает человека мужества, потому и бывает так страшно признаться в том, что совершил. Конечно, страх может быть разным: можно бояться огорчить того, кого любишь, это благородное чувство; а страх сознаться перед священником в своем грехе – это унизительный страх, который возникает в душе как следствие того, что подчиняешься этой нечистой силе.