Детская книга

– Энн, – произнесла Элси, перекладывая ноющее тело, чтобы устроить клюющую носом девочку у себя на плече. – Привет, Энн. Будь со мной.

Миссис Болл старалась не позволять себе излишней сентиментальности, но у нее ничего не выходило. На глаза навернулись слезы, а к горлу подкатил комок. Не в первый раз и не в последний.

Филип пришел проведать Энн. Вся история ее зачатия и рождения каким-то образом позорила его. Он обижался, что его как будто исключили из хода вещей, а в глубине души был напуган, так как все происшедшее с ужасной прямотой касалось его и было ему совершенно неподвластно.

– Ее зовут Энн, – сказала Элси. Мать и дитя вцепились друг в друга. Энн зарылась лицом в материнскую грудь.

– Просто Энн?

– Просто Энн.

– Ей идет. С виду… с виду у нее все как надо.

– Ты ее дядя.

– Я знаю. Ты решила ее оставить.

– Выбирать-то не приходится. Я думала, что смогу. Я не знала, что почувствую. Я было думала отвернуться. Ну, знаешь. И тут увидела, что она моя.

И добавила:

– Знаешь, эти дамы, они просто невероятные, они все устроили, как и обещали на том собрании про женщин будущего, они говорили, что об одиноких женщинах кто-то должен заботиться, и вот теперь они заботятся обо мне. И об Энн.

– Поверни-ка ее чуток ко мне. Я хочу ее нарисовать. У нее твой лоб.

Ни один из них не упомянул о другом человеке, на которого девочка могла быть похожа.

* * *

Феба Метли пришла поглядеть на Энн, принесла букет полевых цветов для Элси и синюю вазу, чтобы их поставить. Еще она принесла яблоки, два крохотных детских платьица и чепчик. Она присела на край кровати и стала смотреть, как бегает по бумаге карандаш Филипа.

Она всхлипнула и вытащила носовой платок:

– Простите меня, это очень глупо, я всегда плачу при виде младенцев.

– Ее зовут Энн.

– Вы ее оставите?

– Я не смогла ее отдать. Не смогла.

Пауза.

– А пришлось бы, если бы не вы и не другие дамы. У меня даже слов нет, чтоб сказать…

Обе зарыдали.

Феба Метли вполне отчетливо представляла себе, кто отец Энн, и не сразу смогла взглянуть ей в лицо. Только теперь Феба поняла, что до сих пор питала романтическую надежду: Элси не пожелает воспитывать этого ребенка и тогда ей, Фебе, придется приютить девочку, обеспечить ей семью в доме, где никогда не поселятся собственные дети Фебы, о которых ей приходилось молчать. Еще Феба знала, что у нее не хватило бы великодушия на такое. Она сказала:

– Если вам что-нибудь понадобится… Что угодно…

– Я вам так благодарна.

– Женщины должны держаться вместе, – произнесла Феба с должной суровостью.

Тем же вечером она сказала мужу:

– Элси Уоррен родила дочь.

Они сидели за обеденным столом. Феба подала мужу рагу из фасоли, тушенной с луком и шкварками, парой ложек патоки, толикой горчицы. Рагу было заправлено розмарином с собственной грядки, посыпано рубленой зеленью – петрушкой и луком-резанцем. Неторопливое, продуманное блюдо. Герберт Метли понюхал и похвалил. Не просто хорошо – настоящая амброзия, сказал он, не глядя жене в глаза.

– Я ходила их проведать. Девочку зовут Энн. Милая, крохотная малютка.

Герберт Метли не любил говорить о детях, чьих бы то ни было. Он сказал, что сегодня колоссально продвинулся с новым романом, тот наконец обрел форму и потек, как река по руслу.

Феба отважно и решительно продолжала:

– Мы образовали небольшой феминистический комитет фей-крестных. Присмотреть, чтобы за Энн был хороший уход. А я подумала: может быть, мы сможем брать ее сюда ненадолго… не очень часто, конечно… Мэриан Оукшотт обещала попросить Табиту, чтобы она помогала…

Герберт Метли рассеянно смотрел в окно. Он сказал, что, может быть, это будет его лучший роман… лучший среди уже написанных… обогатит их… если только у него, Герберта, будет достаточно времени и его никто не будет беспокоить, тогда он сможет писать с той же скоростью, пока вдохновение не ушло. Герберт сказал, что нашел хорошее название.

– Правда? Какое?

– Он будет называться «Мистер Вудхаус и Дикарка».

– Мистер Вудхаус из «Эммы»?

– Нет, милая, хотя связь есть, и ты очень проницательно ее уловила. Фамилию моего героя правильнее было бы писать как Вудхус. Это существо из народных поверий – нечто вроде лешего или «зеленого человека». Представь, каков был мой восторг, когда я обнаружил, что в деревнях все еще рассказывают сказки о вудхусах, только называют их Вудхаусами. Это история о робком человеке: он удаляется в домик, стоящий посреди рощи, чтобы быть ближе к природе. Вначале мой герой действительно похож на мистера Вудхауса – бережет себя, кутается в шарфы, лечится растираниями. Он встречает Дикарку – девушку, привольно живущую в чаще огромного леса…

– А ты сказал, что он жил в роще.

– Да, но она символически превращается в густую лесную чащу, где мой герой учится ходить нагишом, не стесняясь, для единения с природой…

– А как выглядит Дикарка?

– Я еще не до конца ее придумал. Конечно, у нее твои глаза. Если я придумываю… женщину, которую кто-то любит… у нее обязательно должны быть твои глаза. Но ее нелегко приручить. Да.

– А чем кончается?