Детская книга

– Не в воображении. Во плоти.

55

Après la Guerre Finie[92]

Был май 1919 года. К дому на Портман-сквер подъехал кэб. Из него вылез человек – ходячий скелет, дешевая одежда болтается как на вешалке. Он поколебался несколько секунд и позвонил в дверь. Открыла молодая горничная и посмотрела на него с сомнением. Он прошел мимо нее, как тень, и оказался в гостиной, откуда доносились голоса.

Он остановился в дверях. Горничная, не понимая, что происходит, встала позади него. Человек удивленно смотрел на происходящее в гостиной. Мужчина с лубком на забинтованной до бедра ноге лежал в шезлонге. Еще в гостиной была худая юная девушка в элегантной короткой юбке. И кормилица. И одетая со вкусом молодая женщина с модной короткой стрижкой – на низкой табуретке, спиной к вошедшему.

Бэзил и Катарина Уэллвуд сидели рядом на диване, любуясь младенцем, которого держала молодая женщина. Все было совсем не так, как вошедший представлял себе. Он прокашлялся. И сказал, как говорили люди по всему миру:

– Вы что, не получили моего письма?

Катарина вскочила на ноги, как развернувшаяся пружина, и задрожала:

– Карл. Чарльз. Не может быть.

– Может, – ответил он.

Отец тоже встал. Его рыжие волосы почти поседели. Бэзил сказал:

– Тебе нужно присесть.

Катарина, шатаясь, подошла к сыну. Модно одетая молодая женщина встала, все еще держа младенца – яркого блондина с четкими, не пухлыми чертами лица. Карл сказал:

– Элси.

Катарина потянула его за руку:

– Садись, садись.

Она не могла сказать вслух, что ее сын похож на живого покойника. Элси, констатируя факт, произнесла:

– Похоже, тебе нелегко пришлось.

И заплакала. И сказала:

– Это Чарльз. Мы все решили назвать его Чарльзом, потому что думали…

Он сел на диван в окружении родных и попытался сообразить, кто же этот раненый в шезлонге. То был, конечно, Филип Уоррен. Комната переменилась – не только из-за младенца и кормилицы, но и оттого, что по сторонам очага стояли две огромные золотые вазы работы Филипа, покрытые переплетенными, карабкающимися крохотными демонами.

– Я не могу встать, – сказал Филип. – Рад тебя видеть.

– Где тебя ранило?

– Пашендаль. Меня спасло, я так думаю, то, что Дороти вовремя пришла на помощь. Гризельда тоже была там. Они сейчас в Женском госпитале на Энделл-стрит. И Гедда тоже там. Санитаркой. Она спасла мне ногу. В смысле, Дороти.

Катарина сказала, что Чарльз, наверно, голоден. Она пошла заказывать кухарке говяжий бульон, мягкий хлеб и молочный пудинг.

– Элси и Энн… и маленький Чарльз… были для нас таким утешением, – сказал Бэзил. – Сам понимаешь. Мы о них позаботились, как ты просил.

Чарльз – Карл не мог сказать, что под «заботой» имел в виду, что Элси надо было поселить в отдельном удобном домике и давать ей денег. Бэзил продолжал:

– Элси так помогала твоей матери. Ей нелегко пришлось. Не сравнить, конечно… – добавил он, все еще в ужасе от худобы и лысины сына. – Нужно позвонить в Женский госпиталь. Гризельда там санитаркой. Она работает по многу часов в день, но вдруг сможет выбраться домой. Надо хотя бы сообщить ей…

* * *

Чарльз – Карл дрожащими пальцами погладил по головке своего сына. Сын блаженно улыбнулся. Чарльз – Карл не стал брать его на руки, боясь уронить. Элси наклонилась над Карлом, поцеловала его в голову, поцеловала его руку, лежащую на головке Чарльза-младшего. Она сказала:

– Твои родители были невероятно добры ко мне. И к Энн. Энн, поди сюда, поздравь… с возвращением…

Подошла Энн, посмотрела на Чарльза и спросила:

– Ты был в тюрьме?

– Да. Там не кормили. Даже у охранников почти не было еды. Все голодают.

Он не мог описать невыразимое. Он рассказал, что его обожгло взрывом, когда он нес на носилках с ничейной земли немецкого солдата. И солдата, и напарника Чарльза убило. А его самого подобрали немецкие солдаты, баварцы, и позаботились о нем, потому что он говорил по-немецки. Он запнулся. Он не мог описать это чудовищное путешествие, смерти и трупы. Он сказал:

– В конце концов я оказался в Мюнхене. Там не было еды, и солдаты дезертировали, сначала по одному, а потом все вместе. Я дошел до пансиона Зюскинд. Там были Иоахим и его сестра. Они меня накормили. Нашли врача. Они…

Он был готов расплакаться.

– Теперь все будет хорошо, – сказала Энн.

Чарльз – Карл посмотрел на Филипа, который ответил мрачным взглядом.

– Нужно позвонить в Женский госпиталь, – вмешался Бэзил. – Сообщить Гризельде.

* * *

Гризельда регистрировала посетителей, которые пришли навестить раненых.

– Следующий, пожалуйста, – сказала она в сторону беспокойно переминающейся пугливой очереди, в основном женщин с букетами цветов и коробками пирожных.

Но следующим оказался мужчина – высокий, темноволосый, худой, в широкополой шляпе, так низко надвинутой на глаза, что лицо оказалось полностью в тени.

– Ваше имя, пожалуйста. К кому вы?

– Думаю, что к тебе, – сказал посетитель. И тихо добавил: – Я сбежал из больницы. Хотел повидаться с тобой и Дороти, пока меня не заперли обратно.

Гризельда заглянула под шляпу. Очередь женщин стояла неподвижно и нервничала.