Детская книга для девочек

— Вы плохо меня слушали, Базиль. Когда Поля собрала рассыпанные безделушки и сложила обратно в пакет, мадам Павловская, всегда отличавшаяся излишней сентиментальностью, обняла ее. Коробочка могла завалиться Поле в карман. Случайно. И вот вам результат — водевиль. Комедия положений. Много шума из ничего.

— Ерунда какая-то, — проворчал доктор.

— Именно. Ерунда. Глаша права — вы ведь были не таким уж плохим отцом. Так попробуйте поговорить с Полей сами. — Ливанова едва заметно усмехнулась и уточнила: — Не орать, как расходившийся купчина в кабаке, а спокойно поговорить.

— «Не таким уж плохим»? — Доктор хмыкнул. — Если мне не изменяет память, Аглаша сказала — «примерным». Да-с. Поля, голубчик, — обратился он к дочери, и та инстинктивно зажмурилась и вжалась в спинку дивана. — Да-с… Похоже, наломал я дров. — Он подтащил свой стул поближе к дивану, сел и взял девочку за руки. — Послушай… Я, пожалуй, погорячился… И мне, должно быть, следует…

— Не надо, не извиняйся, — быстро сказала Геля, и доктор с облегчением вздохнул.

— Так что ты скажешь об этом… инциденте? — осторожно поинтересовался он.

— Я вела себя недостойно, — начала Геля, и доктор снова напрягся. — То есть орала. И ругалась. И плакала…

Доктор выдохнул, пробормотал «ну-ну!» — и она продолжила:

— Потому что мне было ужасно обидно, понимаешь? А что касается булавки — она нашлась в моем кармане. Но как она туда попала — я не знаю. Честное-пречестное слово, я ее не воровала!

— Не знаешь? Или не помнишь? — Доктор остро взглянул на нее.

— Не знаю… — нерешительно ответила Геля.

— Так-так… Возможно, дело не в случайности… Все гораздо хуже. — Василий Савельевич вскочил и стал нарезать круги по комнате. — Избыточное нервное напряжение негативно сказалось на состоянии твоей психики… Экзамены… Недостаток сна… Ты переутомилась… Ах, зачем я послушал Гильденштерна…

— Вы что же, подозреваете, что Поля страдает клептоманией? — прищурилась Ливанова.

— Это вполне вероятно… Последствия травмы могут сказаться позднее, и…

— У вас дома пропадают серебряные ложечки? — перебила доктора Ольга Афиногеновна.

— Нет, но…

— Девочки в классе тоже не жаловались на воровство.

— Но это могло быть минутное затмение, как вы не понимаете!

— Ну, вы врач, вам виднее, — Ливанова с нарочитым безразличием пожала плечами. — Но, если бы к вам привели пациента с подобной жалобой, что бы вы порекомендовали?

— Наблюдать… Я бы сказал, что следует понаблюдать его, не делать поспешных выводов. Ах, черт… Вы невыносимы, Леля.

Ливанова приподняла бровь и ничего не ответила.

— И что же нам делать? — Доктор остановился и развел руками.

— Ну, во-первых, чай и шоколадный торт. Поля все-таки сдала экзамен на отлично. Кроме того, нам всем не повредит немного успокоиться, — сказала Ливанова.

Геля думала, что не сможет проглотить ни кусочка замечательного Аннушкиного торта, такой несчастной и усталой она была, но, как, впрочем, и всегда, Ливанова оказалась совершенно права — от горячего душистого чая и умопомрачительного десерта все успокоились и повеселели. Казалось, все ужасы позади, но неожиданно застольный разговор принял еще более неприятный оборот.

— Думаю, теперь самое время перейти к «во-вторых», — сказала Ливанова, отставляя чашку. — Боюсь, что скоро на меня насядет педагогический совет, требуя исключить Полю из гимназии.

— Исключить? — вскинулся Василий Савельевич и тут же поник. — Ах да. Сегодняшний случай.

— Я сейчас же отправлюсь к Мелании Афанасьевне и все ей объясню, — сказала Аглая Тихоновна.

— Рекомендую сделать это завтра. Сегодня я отправлю ей письмо с извинениями. — Ливанова задумчиво сдвинула брови. — Да, Глаша. Визит неизбежен, но от него не будет никакой пользы. Выслушаешь нотацию вперемешку с завуалированными оскорблениями и совет отправить дочь в лечебницу для душевнобольных. Ну, или в тюрьму для малолетних преступников — на твой выбор. — Ливанова обвела взглядом всех присутствующих. — Вас ждет грандиозный скандал, дорогие мои. Мадам Павловская станет трубить на всех углах о том, что ваша дочь — исчадье ада, источающее яд и пламень. Через три дня в нашей гимназии — церемония вручения аттестатов. К этому времени стараниями Мелании Афанасьевны в Российской империи не останется ни одного человека, не осведомленного о дурных наклонностях мадемуазель Рындиной. Девочки станут шушукаться у Поли за спиной, их родители — скандалить и угрожать мне. А с вами, вероятно, перестанут здороваться. От всей души рекомендую сбежать. Увезти Полю из Москвы хоть на дачу. А к будущему году, надеюсь, все позабудется.

— Нет. Я никуда не поеду, — твердо сказала Геля.

Неожиданно ее поддержал Василий Савельевич:

— Конечно, голубчик. Трусость — это низко.

— Но, Леля, как же ты? — Аглая Тихоновна обеспокоенно посмотрела на подругу. — У тебя ведь тоже будут неприятности? Может быть, нам не следует дразнить гусей? Что поделаешь, переведем Полю в другую гимназию.