Детская площадка

Кухня сверкает чистотой, чайник выдраили до блеска, даже пол, похоже, только-только вымыли. Ева открывает дверцы шкафа и видит идеальный ряд чашек и ровную стопку тарелок. Ручки кастрюль повернуты так, чтобы образовалась четкая линия.

– Какой аккуратизм. – Ева заглядывает под раковину, где емкости с моющими средствами расположились строго по ранжиру, а кухонные полотенца – по цветам. – Это ненормально.

– Просто он очень любит порядок, такие люди встречаются, – отвечает Грейс. Она и сама немножко такая. Наверное, ее детям нравится у Евы именно из-за разброда, хаоса и витающего повсюду духа свободы. Можно нарушать правила, делать то, о чем обычно даже и не помышляешь. Видимо, это привлекло и Мартина. Грейс продолжает оглядывать пустынную кухню, но Ева торопливо проходит мимо нее и направляется в ванную. Когда Грейс ее догоняет, она уже стоит, уставившись на сверкающую розовую ванну и такие же раковину и унитаз.

– Не знаю, чего я ожидала, – шепчет Ева. Возможно, она предполагала обнаружить тут заброшенный в угол детский башмачок или капли крови на блестящей кафельной плитке. Напротив ванной – гостиная, они идут туда. Шторы на окнах задернуты, но тусклый свет сочится сквозь тонкую ткань на коричневый ковер, на диван с пухлыми подушками, на маленький телевизор в углу. На стене громко стучат часы. На полке в небольшой нише – несколько книг, детский атлас мира, стопка потрепанных журналов «Ридерз Дайджест» и дешевое издание «Садоводства». Ева, опустившись на колени у камина, перебирает и тщательно осматривает каждое полено. Грейс охватывает ужас: неужели она ищет обугленные останки дочери?

– Может, лучше предоставить все это полиции? – спрашивает Грейс. – Вот-вот появится охранница. Надо уходить.

Помогая Еве встать, она замечает на каминной полке небольшую фотографию в рамке, на которой более молодой и стройный Игорь обнимает миниатюрную блондинку. Семейная пара снята на фоне трейлера в окружении трех маленьких девочек и собаки, лежащей у ног. Грейс подносит фото к окну, и оно чуть соскальзывает внутри рамки, обнажив белый край другой фотографии. Отодвинув скобку с обратной стороны, Грейс вынимает спрятанный снимок и сразу узнает беззубую улыбку белокурой девчушки, так похожей на дочерей Игоря. Ева трясущейся рукой забирает у нее фото. Наступает тишина, и в этот момент на дорожке снаружи раздаются громкие шаги. Кто-то идет к входной двери, достает ключ и вставляет его в замок.

Здесь ужасная вонь. Ее горло дерет от криков. Что-то затекает в глаза и в рот. Теплое, по вкусу похожее на суп.

Мама придет. И папа придет. Обязательно придут. Найдут ее, увезут отсюда, и все будет хорошо.

А пока можно представлять, будто Чарли держит ее за руку, а Ной облизывает лицо. Что Поппи совсем рядом и можно лечь в ее постель, если захочется. Она всегда позволяет, хоть и закатывает глаза.

Вокруг темно. Но это не обычная темнота, а густая чернота, которая становится все плотнее, хотя в ней пока еще различимы крохотные ярко-зеленые шипящие мушки.

Дышать трудно. Хриплые звуки, которые вырываются из груди, ее пугают, но если кричать, становится еще страшнее.

Кажется, что внутри бьется зверек, пытающийся выбраться на волю.

Она снова описалась. Это глупо, страшно и плохо пахнет, но она не смогла сдержаться.

Руку выпрямить не получается – она во что-то упирается.