Детская площадка

Тишину нарушает звук клаксона. Ева видит за деревьями подъезжающий к дому «Мерседес» – машину, на которой Пол забирает Иззи из школы. Сегодня очередь Грейс. Видимо, он недоволен. Нужно оградить Поппи от его раздражения. Ева торопится через лес и луг к дому, но из машины выходит Мелисса, а не ее муж. Выходит одна. У нее что-то с лицом – форма другая, цвет тоже. Мелисса одновременно и кричит, и плачет, хотя ее слов не разобрать. Из сарая выбегает Эрик, Игорь следует за ним. Когда Ева подходит, Мелисса стоит у багажника.

– …перекатывается из стороны в сторону. Ни один не подходит. – Она по очереди вставляет ключи в замок. – Кажется, я видела, как Пол возился с телефоном. Наверное, поставил особое приложение, он помешан на безопасности…

Эрик поворачивается к Игорю.

– Ломик, монтировку, что угодно.

Для своих габаритов Игорь двигается на удивление быстро. Он мчится к сараю и возвращается с ломиком, который Эрик использует как рычаг. Раздается скрежет, багажник открывается. Внутри лежит сумка, длинная и раздутая черная сумка на молнии, вроде тех, в которых обычно носят клюшки для гольфа. Ева прижимает руку к груди. Эрик наклоняется, медленно расстегивает молнию, придерживая сумку, чтобы та не дергалась от его движений, и осторожно открывает ее.

Внутри лежат клюшки для гольфа, дорогие, тяжелые, обернутые плотной тканью. Разной формы и разных размеров. Отец Евы играл в гольф, но она никогда не понимала, для чего нужны разные клюшки. Она помнит, что спрашивала отца, но тот так и не ответил.

– Прости. – Мелисса по-прежнему плачет. – Я подумала, пока ехала сюда, подумала…

Она не может закончить фразу, но в этом нет необходимости. По ее лицу текут слезы. Ева знает, что подумала Мелисса, она сама думала о том же.

Эрик обнимает Мелиссу за плечи.

– Все хорошо, Мелли, все хорошо.

Из-за отека на лице Мелисса еле шевелит губами. С острым чувством горечи Ева догадывается, что это работа Пола. Жалость оседает поверх ее собственного горя и страха, образуя еще один скользящий слой. Она переводит взгляд на пустой багажник и замечает, что тот не совсем пуст – в углу виднеется что-то округлое и блестящее. Она протягивает руку и вынимает этот предмет. Она сжимает его так крепко, что он хрустит. Острые осколки, осыпаясь, впиваются в ее ладонь. Это диадема. Детская диадема.

Часть пятая. Облики, обличья и личины

Дети постоянно наряжались. Прикидываясь кем-то другим, они набирались опыта для будущей взрослой жизни. Именно поэтому в детстве играют в игры. Поппи носила расшитый блестками жакет из ящика с карнавальными костюмами. Он хорошо сочетался с ее волосами. Блейк воображал себя воином, Соррель – принцессой. Чарли… Ну, Чарли всегда оставалась собой. А Иззи была красавицей, что само по себе подразумевало поддержание определенного образа.

Теперь забавно сознавать, что, умиляясь детскому маскараду, мы, взрослые, были заняты тем же самым. Мелисса повязывала симпатичные шарфики, Ева красилась на барбекю, превращаясь в другую женщину. Я использовала блестки, чтобы скрыть синяки, Мелисса – тональный крем. Пол и Мартин все это время изображали добропорядочных мужей, любящих своих жен, хотя нельзя утверждать, что их маски были одинаковыми, вовсе нет.

Детьми двигали совсем другие мотивы. Они не пытались что-то скрывать – как раз наоборот. Поппи отчаянно нуждалась в друзьях. Она хотела, чтобы ее заметили, и это удалось – на нее обратила внимание Иззи. Блейк жаждал приключений и получил гораздо больше, чем рассчитывал. Соррель? Думаю, она стремилась обрести хоть чуточку влияния. Ее почти не принимали всерьез. Я с болью в сердце вспоминаю, как она наряжалась принцессой, а на самом деле шагала прямо в открытый капкан. По крайней мере, она оставила нам подсказку.

Глава 13. Ноябрь

Мелисса

Дом Мелиссы больше ей не принадлежит, она даже на кухне не хозяйка. Все выглядит по-другому без Лины, создававшей здесь уют. Полицейские включают все лампы, и тени вокруг исчезают.

– Обычно мы задаем подобные вопросы в участке, но надо спешить. Мы немедленно используем факты, которые вы нам предоставите.

Инспектор уголовной полиции Гордон указывает Мелиссе на кухонный табурет. Она садится по другую сторону стола. Ева и Грейс встают справа и слева от нее, словно часовые.

Инспектор тоже садится, но и тут остается выше Мелиссы. У него непропорционально длинное туловище и короткие ноги. Двойной подбородок свисает на воротник рубашки, когда он смотрит на Мелиссу сверху вниз.

– Не могли бы ваши подруги подождать за дверью? – спрашивает он, хотя эти слова не звучат как вопрос. – Обычно…

– Это не обычное чертово дело! – взвивается Грейс. Она подается вперед, опираясь руками на стол. Инспектор Гордон округляет глаза. – Плевать, сколько раз вам приходилось разыскивать пропавших детей. Для нас тут нет ничего обычного.

– Я понимаю, что вы близкие…

– Именно так. – Громко скрипит табурет. Грейс устраивается рядом с Евой.