Детские страхи пожилого юноши

За сколько минут братья прибежали на завод, где работали родители Никиты, не помнит сегодня никто. Правда, до завода было примерно полчаса быстрым шагом, но тогда Никите показалось, что им с Сергеем хватило 10 минут. Хорошо еще что было лето, потому что Никита выскочил из квартиры только в шортах и босиком. И с ремнем в руках.

Как он нашел свою мать – а ведь за проходную его не пустили – он не помнит. И что сказали матери охранники с проходной, когда ее нашли – тоже он так и не узнал. Но мама его прибежала с таким лицом, что братья на всякий случай отбежали шагов на десять и с безопасного расстояния сбивчиво рассказали о случившемся. Когда их рассказ дошел до слова «в квартире осталась включенной плита, а на плите греется борщ», мама побледнела и как-то сразу оказавшись рядом, сгребла братьев за шиворот и взяв из в охапку, помчалась к дому. Напомню – мама Никиты была спортсменкой, первый разряд по велоспорту, между прочим.

Когда они примчались к дому, оказалось, что их сосед дядя Славик перелез со своего соседского и соседнего балкона на балкон Васнецовых, зашел в квартиру и выключил газ. Потому что перед тем, как бежать на работу к маме Никита таки догадался позвонить соседям и предупредить о том, что в квартире греется борщ, а дверь захлопнулась. Борщ, кстати, как раз подогрелся. Но есть почему-то не хотелось никому.

Квартира Васнецовых была недавно куплена, а дом – недавно построенным. И было бы очень обидно, если бы она внезапно сгорела.

Четвертое лирическое отступление о том, как жилищный вопрос решался в эпоху развитого социализма

В Советском Союзе в конце 70-х при наличии всяких там программ строительства коммунизма и моральных кодексов этих самых строителей коммунизма в реальности не все было так гладко. Хотя жилье, в отличие от сегодняшних дней, строилось ударными темпами, и – что самое главное – выдавалось гражданам страны Советов бесплатно или почти бесплатно, этого жилья на всех не хватало. Отсюда и общаги, и «лимита», то есть, набор по лимиту на всякие вредные производства провинциалов, которые были готовы на все, лишь бы закрепиться в столице. Отсюда и стремление сделать карьеру – на производстве и рабочие, и инженеры получали квартиры, так сказать, на тот срок, пока работали, а вот начальство – навсегда.

В общем, были в СССР так называемые ведомственные квартиры, которые советский человек мог получить только от того предприятия, на котором работал. И которые то же предприятие обязательно забирало назад, если работник не отработал положенный срок. Впрочем, этот правило не становилось аксиомой и были способы оставить ведомственное жилье у себя, но это – тема другой книги.

Еще было жилье социальное – то ли райисполкомы, то ли райсоветы выдавали ордера на квартиру остро нуждающимся: многодетным семьям, ветеранам войны, инвалидам. И, наконец, существовала очередь «на улучшение жилищных условий», когда за 15–25 лет семья могла реально – и бесплатно – получить заветные жилые квадратные метры от государства. Причем, тогда еще не было приватизации, частной собственности и всех прочих прелестей капитализма. То есть, квартира была как бы твоей и вроде бы государственной. Но поменять или продать ее было нельзя. Вернее, можно, но с трудом и почти нелегально. Тем не менее, была социальная справедливость: бомжи при Союзе не существовали, кроме, разве что вечно бродяжничающих цыган. Бездомных – не бомжей, а тех, кто вообще не имел своей жилплощади – тоже не наблюдалось: все были обеспечены хоть каким-то жильем, включая многочисленные общежития и даже коммуналки, которых, правда, оставалось все меньше.

И, наконец, были так называемые кооперативные квартиры. Это когда люди собирали деньги на полную стоимость квартиры – это примерно 7–9 тысяч рублей, потом складывались, организовывали кооператив, и на их деньги строился дом. Ну, может и не совсем на их, возможно, государство субсидировало, одним словом, советские граждане имели возможность купить себе квартиру в кредит – платили, сколько-то там процентов сразу, а потом постепенно выплачивали остальное.

Родители Никиты выплачивали стоимость квартиры где-то лет восемь. То есть, при суммарной зарплате двух инженерно-технических работников (ИТР) в 350 рублей в месяц примерно сотня уходила на, так сказать, квартплату. Зато такая квартира считалась как раз личной собственностью, и ее собственник мог вполне официально делать с ней все, что угодно. Кстати, уже в новом и независимом украинском государстве квартира, которую тогда как бы купили родители Никиты, была продана за 85 тысяч американских долларов. Как говорится, почувствуйте разницу.

Глава четырнадцатая, в которой рассказывается, почему в новом доме трудно найти друзей, а в книги могут стать лучшими друзьями