Детские тайные языки. Краткий очерк

Многие слова тайного языка употребляются часто без всякой нужды оберегать какую-либо тайну; из последнего приведенного списка только два примера (слово «скачек» и, может быть, слово «мент») могут служить исключением, все остальные показывают если не разложение тайного языка, то растворение его в обыденном. Можно указать немало слов, которые употребляются в обиходной детской речи. «Взял я грубенький камешок – и р-раз!..» – говорит одиннадцатилетний мальчик из пригородной деревни (Худякова под Иркутском). Довольный удачным ударом, он заключает: «вот это грубо вышло!». Грубенкий – подходящий, ловконький; грубо – хорошо. Иркутские рабочедомские ребята говорят: «ты арапа-то не заправляй!» – не говори несуразностей, не неси околесицу, не ври. «О, да он – заводной-то какой!» – говорят о товарище, которого легко завести, т.е. вывести из терпения, раздразнить.

Растворение блатного языка в языке повседневном отразилось на детской лексике, обогатив ее новыми элементами, о качественной стороне которых судить преждевременно.

НАБЛЮДЕНИЯ И ЗАМЕЧАНИЯ

Описанные здесь языки составляют сравнительно малую долю всех, «имеющих хождение» в детских городских и сельских группах. Некоторое число их не вошло в мое настоящее описание по случайным причинам; в большом количестве они остаются недостаточно примеченными.

Почти все «школьные способы скрывания истинного смысла речи прибавлением к слову или каждому слогу какого-нибудь «условного слога» (определение Поржезинского), или «разные коверкания языка у школьников» (по определению Томпсона), как и другие описанные способы взаимообщения через слово, дети и подростки называют языком. Но для каждого языка обычно нет определенного наименования; в жизненном обиходе языковой общины употребляется чаще всего описательное выражение, напр., «говорить на бер», «говорить на шицы» и т.п. (§ 3, 9, 13, 14, 15, 16); для некоторых, напр., argot (§ 27), нет никакого обозначения; сравнительно редко встречаются названия, напр., тутни, зутни, оборотный, тарабарский (§ 4, 5, 24, 25, 26).

Все описанные языки должны быть отнесены к тайным языкам: все они (некоторое исключение можно сделать для заумного языка) имеют целью сокрытие тайны. Правда, часто язык служит у малых детей и для забавы, но не они должны браться во внимание, а группы более старшего возраста, являющиеся если не создателями (§ 17) и не всегда преобразователями языка (§ 23), то хранителями, носителями его; в этих группах пользование языком имеет целью «скрывание смысла речи» (§ 3, 5 и др.); если в этих группах и наблюдаем игру языком (с целью ли обратить на себя внимание, или с целью заинтриговать кого-нибудь), то и в этих случаях общее положение не нарушается: заинтриговать можно только неожиданным, неизвестным, тайным.

Все эти языки, по Поржезинскому, – «естественные продукты общежития людей, и развиваются они на фоне обычных языков». Выделив детский заумный язык и argot, обо всех остальных описанных тайных языках можно сказать, что в них звуки, грамматический строй, значения слов, часто словарный состав – все сохраняется из обычного языка главной языковой общины (языка взрослых).

Три вида слов можно наблюсти в тайных детских языках. Заумные слова (§ 1) просты: они представляют один легко узнаваемый элемент – только словесный знак. Большая часть слов (§ 3–26) состоит из двух элементов – словесного знака и значения. В словах детского argot (§ 27) часто находим три элемента – словесный знак, значение и художественный образ.

Особенностями детских тайных языков, сличительно с повседневным общим языком, надо считать прежде всего способы словообразования: включение в «основу» слов односложных и многосложных частиц (§ 3, 4, 5 и мн. др.), замена окончаний (§ 18–22), перестановка звуков (§ 23, 26), склеивание разных слов (саракот, напр., § 27). В то время как обыкновенный язык, по-видимому, обнаруживает тенденцию к ограничению числа звуков в целях возможно широкого и быстрого общения, в тайных детских языках наблюдается противоположная тенденция – к увеличению (нагроможденью) числа звуков в словах (§ 4, 5 и др.) в целях затруднить понимание языка для чужих и тем самым мешать его распространению.

Наряду с увеличением числа грамматических ударений и некоторой подчеркнутости их (§ 4, 5, 6, 7 и др.) во всех описанных языках (исключение составляют, не говоря о заумном, argot и тарабарский) наблюдается почти полное устранение смыслового (логического) ударения и заметное угасание эмоционального тона, которым сопровождается в обычном языке «передача понимаемого нами осмысленного содержания сообщения», по слову Шпета.

Приметной особенностью большей части языков является быстрое произношение и как следствие – сокращение пауз до возможного минимума.

Утрачивая в одном отношении, некоторые языки выигрывают в другом: напр., скопление гласных создает музыкальность языка (§ 4, 5, 10 и др.).